Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
К тому же тропический расслабон очень быстро размягчал мозг. Таня всегда гордилась, что легко переключается с английского на французский и с ходу может придумать десяток слоганов – хоть про пиццу, хоть про карбюраторы. Но после трех дней купаний, безделья и коктейлей ум будто в спячку впадал.
– Так и надо, ты наконец начинаешь расслабляться! – поучали опытные дауншифтеры.
Но Таню состояние тотальной лени пугало и раздражало. Зачем жить, если ты овощ? Зачем вставать по утрам, если днем тебя ждет только слепящее море и раскаленный песок? Что за скука – когда никто тебя не разыскивает, не теребит, не прессует!
Лучше домой. Под серое, но родное небо.
Коллеги дружно причитали, что отвратительный московский климат вгоняет их в творческий кризис. Но Садовникова на отсутствие идей никогда не жаловалась. С азартом принимала все новые и новые вызовы. На просевший после кризиса рынок хочет выйти производитель роскошных авто? Возьмусь, богачи-покупатели в России всегда найдутся. Бывший советский завод наладил производство действительно натуральных соков, но не может пробиться сквозь яркие пачки суррогатов? Тоже выручим.
Многие коллеги-рекламисты в последние годы расслабились. Считали: потребитель – быдло, любую пошлость проглотит. Яркая, креативная продукция конца девяностых – начала двухтысячных неуклонно сменялась агрессивной, бездарной и наглой. Но особенно Татьяна расстраивалась, когда видела халтуру в социальной рекламе.
Полное свинство!
Ведь только-только страна начинала добреть. Не под себя тянуть, но и ближнему помогать стремились. Не важно, ребенку или котенку. Люди искренне, с добрым сердцем, шли в волонтеры. Жертвовали. Ездили в хосписы и детские дома.
Народ благодарить надо. Подсказывать, кому и как еще помочь.
Но придорожные рекламные щиты пестрели общими словами, и у Тани складывалось четкое ощущение: «социальщики» лениво, без души осваивают государственные гранты. А на самих больных детей им решительно наплевать.
Таня – если могла – всегда бросалась спасать тех, кому худо. Даже в Тибет однажды летала – чтобы помочь умирающей девочке[1].
И сейчас – когда в коммерческой рекламе научилась всему – решила уйти в социалку. Использовать свой талант на благие дела.
Позвонила Демьяну – хедхантеру, кто уже лет пять помогал ей строить карьеру. Но тот решительно приговорил:
– Дело не для звезд.
– Я согласна потерять в деньгах.
– Правильней сказать – обнищать. Продашь машину, станешь на маршрутке ездить, – предрек собеседник.
– Все равно узнай.
– Хозяин – барин.
Через пару дней Демьян перезвонил, озвучил максимальную зарплату. Оказалась она ровно в пять раз меньше ее нынешней, и Таня малодушно признала: терпеть омерзительные московские зимы да еще получать за это гроши она никак не готова.
Помогала знакомой многодетной семье, бесплатно сдавала кровь – но трудиться продолжала на коммерческой ниве. Хотя все чаще прихватывал стыд – за собственное здоровье, молодость, красоту. За хорошую квартиру, новый автомобиль раз в три года, путешествия в самые соблазнительные дали. «Раз у тебя все хорошо, почему так мало помогаешь другим?» – нашептывала совесть.
Но идти в волонтеры она боялась. Фондам не доверяла. А внезапные порывы благотворительности не всегда удавались.
Попыталась однажды одарить нищенски одетую старушку с клюкой, выточенной из обломка доски, а та деньги отринула. Наградила высокомерным взглядом:
– Я не нуждаюсь в милостыне.
Нет, переустраивать человечество нужно глобально.
Шанс представился неожиданно.
Воскресным полднем раздался телефонный звонок. Таня не сомневалась: кто-то из подруг или кавалеров зовет в ресторан на бранч.
Но на проводе оказался ее агент по работе. Демьян.
– Ты дни недели перепутал? – чрезвычайно удивилась Татьяна. – Сегодня ведь выходной!
– Пожары всегда случаются, – хмыкнул он. – Я такую «морковку» для тебя раздобыл – класс! Но нужно прямо сейчас на собеседование ехать. В Новую Москву. К трем. Успеешь?
Садовникова опешила. В годы студенчества она, конечно, срывалась по первому свистку. Но в нынешнем статусе одной из лучших рекламисток Москвы ее переманивали совсем по-другому. Сначала всегда следовало предложение: более высокая зарплата, перспективы, бонусы. Встречаться часто вообще не просили. Все и без того прекрасно знали красавицу, умницу, сгусток энергии. А портфолио – реклама по ее сценариям – и так на всех центральных каналах.
– Не иначе, в Министерство культуры пригласят, – пошутила Татьяна. – Или к президенту в советники.
– Обижаешь! – гордо отозвался Демьян. – Все куда круче.
– Куда выше-то?
Сейчас девушка работала творческим директором в американском агентстве.
– Фактически свой бизнес у тебя будет, – важно изрек хедхантер.
– Зачем он мне? – фыркнула Садовникова.
Чтобы открывать собственное дело, учил великий отчим Валерочка, надо быть ушлым, беспринципным и гибким. Людьми в шахматы играть. Свою маржу высчитывать мгновенно, без калькулятора.
– Танюх, я тебе когда-нибудь лажу предлагал? – интимно молвил Демьян. – Раз звоню в воскресенье, говорю «приезжай», значит, дело на миллион. А по дороге почитай учебник. По твоей любимой социальной рекламе.
Хихикнул. Продиктовал адрес и самонадеянно трубку повесил.
Садовникова отложила телефон. Свой бизнес в области социальной рекламы. Сразу противоречие. Как можно делать деньги на добре?
Но собеседование – вызов, битва! – все равно куда интересней, чем чирикать с девчонками на бранче.
Татьяна пулей выскочила из постели и начала собираться.
Оделась – раз речь о социальном проекте – нарочито скромно.
Охранник черно-глянцевого бизнес-центра взглянул с удивлением: из новой «Инфинити» практически хиппи вышла: экологичная шубка искусственного меха, сумка из кусочков пестрой, явно не натуральной кожи. Спросил подозрительно:
– Вам назначено?
– Я в пентхаус «Взлетный», – улыбнулась Татьяна. – На собеседование.
– Тогда поднимайтесь. Семьдесят четвертый этаж.
Таня двинулась к зданию. По пути оглядела парковку.
Машин совсем немного. У самого входа – «Бентли» и «Гелендваген». Чуть дальше – крошечный электромобиль. Рядом с ним – красный джип «Мерседес» с эффектной аэрографией. Черная акула с человеческим лицом. Где-то Таня видела это пижонское произведение искусства.
Лифт вознес девушку над россыпью хрущевок и деревенских домишек. Кое-где вместо них зияли котлованы. Новая Москва меняла облик. Начали, как водится в России, не с поликлиник и даже не с хороших дорог. Первым посреди огромной территории нового микрорайона возник бизнес-центр из черного мрамора.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
