Мэтт не попытался ничего добавить, глядя на нее в замешательстве. А Кейт не решалась продолжить разговор, чтобы он, паче чаяния, не погиб от прилива крови к лицу, однако пауза становилась все более неловкой, так что в конце концов она спросила:
– А почему ты перевелся на биолога?
– В химии гораздо меньше взрывов, чем я ожидал. – Ответ прозвучал заученно – возможно, в последнее время его часто об этом спрашивали.
– Ну, к сожалению, в биологии тоже не так много гигантских осьминогов, как нам бы хотелось.
Он усмехнулся:
– Жалко. А кафедра физики у вас хорошая?
Кейт чувствовала, что он изучает ее, и постаралась сдержать волнение. Бабушка как-то назвала ее «красавицей прерафаэлитской эпохи», что, по мнению Кейт, значило, что у нее слишком уж округлая фигура, не соответствующая стандартам красоты двадцать первого века, плюс ко всему волосы у нее были ошеломляющего цвета – ярко-рыжие. Из-за рыжих волос ей довольно часто приходилось терпеть насмешки окружающих, но ей цвет нравился, и на насмешки она не обращала внимание. В любом случае, уверенности в себе ей было не занимать, но сложно не смутиться, когда симпатичный парень смотрит на тебя так, словно за весь день не видел ничего интереснее.
– Физикам я бы поставила шесть из десяти. Среди них маловато брюнетов, – ответила Кейт. Недавно она посетила не оправдавшую ожиданий вечеринку для первокурсников.
Парень снова усмехнулся, и она улыбнулась в ответ. Затем добавила:
– Но я слышала, что их исследования на тему магнитно-резонансной томографии соперничают с кембриджскими.
– Значит, попробую к ним. Если с осьминогами не получится.
– Уверена, что получится. Сегодня, правда, без морских гадов. Мы тестируем действие удобрений на скорость роста бактериальных культур.
– Звучит намного проще, чем в лабораторках по химии. Там мне велели довести кислоту до кипения. В первый же день!
– Ого. Ну, сегодня я тебе помогу. – Она протянула ему пару латексных перчаток. Их руки на секунду соприкоснулись.
> Установлен первый контакт во временном пейзаже 2039
Кейт вздрогнула, на мгновение закрыв глаза. Она чувствовала себя немного странно.
Карлайл, Англия, 1745
Кэтрин безучастно смотрела в окно экипажа, разглядывая оживленные улицы незнакомого ей города. Шел сильный дождь, капли которого снова и снова омывали грязную булыжную мостовую. Громкий цокот лошадиных подков прервался, экипаж встал. Кучер спрыгнул с козлов и обошел его, чтобы помочь ей спуститься. Она крепко схватила его за руку, пытаясь удержать равновесие, и он мягко улыбнулся.
> Установлен первый контакт во временном пейзаже 1745
Прикосновение успокоило Кэтрин, выражение ее лица смягчилось, но выдавить улыбку она не смогла. Прошло уже несколько недель с тех пор, как она в последний раз по-настоящему улыбалась.
– Прежде всего нам нужно заказать тебе новое платье, – сказала тетя Элизабет, выбираясь из экипажа следом за девушкой. – И речи не может быть о том, чтобы на приемах в высшем обществе Карлайла на тебе была эта древность.
Кэтрин неопределенно кивнула. Элизабет не терпелось взять ее с собой на светские приемы, а ведь прошло всего несколько дней с того момента, как жизнь Кэтрин полностью изменилась.
Кучер провел их в портняжную, укрывая от дождя под большим зонтом, и, сказав, что вернется за ними после полудня, удалился. Говорил он с шотландским акцентом.
Собирая вещи Кэтрин, экономка бабушки пыталась хоть немного развлечь ее историями о загадочных и опасных шотландских дикарях, но без особого успеха. Кэтрин было не до того – родной дом рассыпался на глазах, а бабушка была мертва.
Когда они вошли в портняжную, Кэтрин сунула руку в карман и нащупала объявление о продаже дома – единственного, в котором она жила. Дом продавался вместе со всей мебелью.
Документы/в1/Временной-пейзаж-1745/МС-1 Примечание: Вырезка из раздела объявлений в «Таймс»
В портняжной Элизабет остановила свой выбор на светло-зеленом шелковом платье с розовой вышивкой, и Кэтрин стояла, не двигаясь, пока платье подгоняли по фигуре. Ей очень хотелось выразить тете свою благодарность, но она чувствовала себя неуютно в дорогом, обтягивающем наряде. Она никогда не носила таких изысканных платьев при бабушке. Круг знакомств Кэтрин был невелик, так как последние несколько лет она провела, ухаживая за бабушкой. Она вовсе не жалела об этом, но сейчас, когда ей предстояло встретиться с миром лицом к лицу, она вдруг поняла, что стала очень замкнутой. Ей было почти девятнадцать, пришло время взрослеть.
Поправляя новое платье, Кэтрин почувствовала, что готова начать новую жизнь со своими тетей, дядей и двоюродным братом.
Документы/в3/Временной-пейзаж-1854/МС Примечание: Вырезка из раздела объявлений в «Таймс»
Саутгемптонская гавань, Англия, 1854
Кейти подняла глаза от объявления в «Таймс». Она чувствовала себя не в своей тарелке среди толпы солдат в красных мундирах, стоявших в очереди на пароход. Внезапно ей стало неуютно в мальчишеской одежде – тускло-коричневых бриджах, рубашке и куртке, которые до этого она носила вполне спокойно. Ей уже очень давно не приходилось сталкиваться с новыми людьми. Она, конечно, гордилась тем, что ей так ловко удавалось выдавать себя за мальчика, но притворяться легко, когда все вокруг и так тебя считают мальчишкой. А вот убедить новых людей – совсем другое дело. Что, если этот журналист, только взглянув на нее, сразу рассмеется и скажет, что ему нужен юноша, а не тощая девчонка?
Кейти, конечно, знала, что у нее довольно женственные черты лица, но с коротко стриженными волосами и в мужской одежде она все-таки надеялась сойти за недокормленного четырнадцатилетнего парня, хотя была шестнадцатилетней девушкой.
Распрямив плечи, она отправилась на поиски своего нового хозяина, протискиваясь сквозь толпу прощавшихся с солдатами плачущих родственников. Неподалеку вверх по трапу вели упирающуюся лошадь. Через каждые несколько футов животное останавливалось и с тоской смотрело на разбивавшиеся о пристань волны далеко внизу.
Кейти забралась на один из ящиков с провизией, которые должны были погрузить на корабль, и окинула взглядом толпу. И сразу увидела журналиста. Он был погружен в чтение газеты, чемоданы сложены у ног. Журналист выглядел совсем не так, как она ожидала, но она инстинктивно догадалась, что это он, слишком уж выделялся в этой толпе, в измятой светлой рубашке и жилете среди солдат в новеньких мундирах.
Он был молод – пожалуй, всего на несколько лет старше ее, – и почти такой же худой. Взъерошенные волосы, очки – он не выглядел как человек, способный выдержать насквозь продувавший гавань морской ветер, не говоря уже о войне. Кейти внезапно почувствовала себя увереннее. Едва ли стоило его бояться.
