Егор Ладушкин, детектив частного сыскного агентства, в отличие от остальных находящихся в приемной просителей, был приглашен на прием самим депутатом Федором Федоровичем Хованским. По делу, касающемуся лично господина депутата. Сейчас в ожидании аудиенции он коротал время, по привычке изучая «ландшафт местности», на которой ему, возможно, предстояло работать. Его интересовала и секретарша Хованского, и разговоры посетителей…
Надо сказать, разнообразие человеческих персонажей в приемной депутата несколько удивляло Ладушкина…
Здесь были и сосредоточенные, подобранные, как на спринтерском старте, молодые люди с папочками для бумаг; и толстопузые дельцы в искусно скрывающих животы, скроенных дорогими портными костюмах; вдруг неожиданно — целое семейство: папа, бабушка и ноющий от скуки ребенок… Рядом молодая женщина с котомкой-рюкзаком на груди, из которой торчит белокурый младенческий затылочек и свешиваются пухлые босые ножки; какой-то старик, опирающийся на палку с массивным набалдашником…
Этот старик сидел как раз рядом с Ладушкиным и уже минут двадцать изводил частного детектива пощелкиванием костлявых пальцев.
Щелк-хруст… трещит своими старческими костяшками! Желтоватая кожа… Сущий пергамент, а не кожа! И вообще, не человек, а нечто пролежавшее в сундуке лет триста. Что-то на редкость допотопное. Крючковатый нос, согнутая спина… Старик, одним словом.
И вот опять… Щелк-хруст, щелк-хруст! Щелкает суставами костлявых пальцев — ну что с этим старым грибом поделаешь!
Напротив сидит молодая женщина с ребенком. Она встретилась с Ладушкиным глазами, и глазами они понимающе улыбнулись друг другу: что делать, старость не радость — придется потерпеть.
— Должен открыть вам тайну. — Старик вдруг перестал щелкать пальцами и наклонился к сплетничающим рядом с ним молодым людям. — Родословная этого депутата кажется мне такой же ненастоящей, как вам — его борода. Видите ли… Фамилию Хованские, по моему разумению, нынче в России носят лишь потомки крепостных, которые принадлежали когда-то князьям Хованским… А никак не сами князья!
— Интересно… Откуда у вас такие сведения? — заинтересовались молодые сплетники.
В это время секретарь Лика приглашающе взглянула на Ладушкина и, не называя его по имени, произнесла:
— Вас!..
* * *
— Присаживайтесь, — пригласил Ладушкина депутат Федор Федорович Хованский. — То бал им подавай… — проворчал депутат, явно имея в виду очередь в приемной, — то у них свадьбы… то похороны… то собрание, то заседание. Такое ощущение, что хотят наверстать все пропущенное за восемьдесят лет. И всем Хованский должен помочь!
Ладушкин изобразил на лице сочувствие. Теперь ему стало понятно, что часть очереди в приемной составляли люди, для которых Хованский был прежде всего не депутатом, а председателем Московского дворянского союза…
— Ну что ж, сосредоточимся, господин Ладушкин, на наших делах. Не то чтобы скорбных, но явно невеселых… — Депутат и в самом деле невесело вздохнул. — Хочу объяснить вам причины, по которым я решил обратиться к вам за помощью. Видите ли…
Ладушкин смотрел на депутата Хованского, слушал его и подавлял в себе детское желание подергать его за бороду. Молодой человек в приемной был прав: эта борода казалась позаимствованной из театрального реквизита.
Впрочем, изучение бороды депутата нисколько не мешало Егору оставаться внимательным. Хотя, признаться, дело, кажется, было на редкость банальным.
— А насколько серьезны основания для ваших подозрений? — поинтересовался он наконец, с трудом отводя взгляд от окладистой черной бороды Хованского.
— Никаких.
— То есть?
— Кроме внутреннего моего необъяснимого беспокойства и некоторой тревожности, никаких оснований.
— А все-таки, неужели ничего такого? Может быть, какие-то мелочи, какие-то пустяки все-таки вас насторожили?
— Ну, кое-что было. Я не посчитал нужным вам это сообщать. Вряд ли вы учитываете в своей рабочей практике такие вещи…
— Я слушаю.
— Мне приснилась бабушка.
— Бабушка?
— Да, моя бабушка по отцовской линии. Хованская Елизавета Григорьевна.
— И что же?
— Она сказала: «Федор, последи за своей женой».
— Понятно.
Ладушкин изобразил на лице великую задумчивость и нарисовал в своем блокноте закорючку — для потенциального заказчика это должно было означать, что нанятый детектив с великим вниманием отнесся к сообщенной ему детали.
Депутат молчал, наблюдая, как Ладушкин делает в блокноте пометки.
— А больше ничего бабушка не сказала? — осведомился Егор.
— Больше ничего.
— Жаль.
— Что делать, что делать…
— А каков будет тариф? — поинтересовался Егор. — Хорошо бы почасовой…
— Мне кажется, это слишком, молодой человек. Все-таки у нас не заграница, мы идем своим путем…
— Но…
— Да! И вы — не из бюро Пинкертона…
— Ну, хорошо, мы еще вернемся к это вопросу, — скисшим голосом согласился Ладушкин. — Кроме того, мне понадобится установить кое-какое специфическое оборудование, — как можно бодрее постарался продолжить он.
— Какое «кое-какое»?
— Ну, нарушающее неприкосновенность частной жизни.
— Не вопрос.
— Вопрос все-таки существует, поскольку у нашего агентства такого нет. Аппаратуру нужно будет приобрести.
— Вот как? Ну надо же! — Хованский недовольно хмыкнул. — Полагаю, это широко распространенная сейчас практика… Давеча хирург говорит: «У нас золотые руки, мы сделаем вам эту операцию — только надо купить необходимое оборудование!» Тысяч эдак на пять. Долларов! Ну и еще заплатить им за саму операцию — раза в два поболее, между прочим, чем просят их коллеги в Швейцарии. А уж руки у них золотые…
— Ну, таковы особенности текущего экономического момента, — еще более скисшим голосом заметил Ладушкин: депутат, по его наблюдениям, явно не собирался швырять деньгами. Совсем напротив…
— Выходит, молодой человек, и детективы туда же, вслед за хирургами? Руки-ноги у вас, надо полагать, золотые, а цифровых камер нет? Вы что же, в подзорную трубу за своими клиентами наблюдаете?
Ладушкин воздержался от комментариев. Прайс-лист у него уже был заготовлен.
Он протянул его депутату.
И они еще некоторое время совещались, выбирая то, что нужно «для дела» и что было депутату по карману.
Увы, возможности этого кармана не поражали воображение… О «цифровичках» и речи не шло. Кроме того, «скупой рыцарь» решил сэкономить не только на качестве, но и на количестве. Камеры решено было установить только в двух точках.
