Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Давайте взглянем на нынешнюю ситуацию, в частности, на перспективы развития Америки теперь, когда выборы президента уже позади.
Беда строгой экономии Европы
Если вы хотите понять, где мы сейчас находимся, этот график будет хорошей отправной точкой. Он показывает соотношение уровня безработицы в США и в еврозоне — группе богатых стран, которые приняли евро в качестве единой валюты. График иллюстрирует два ключевых момента: обе стороны Атлантики находились в кризисе в 2007-10 годах, но потом их пути разошлись.
На раннем этапе, с конца 2007 по начало 2010 года, и Европа, и Америка погрузились в депрессию и пережили быстрый рост уровня безработицы. Подъем был более резким в США, где увольнять людей проще, чем в большинстве стран Европы. Тем не менее это был сильнейший удар по Североатлантической экономике со времен Великой депрессии.
Несмотря на это пути обеих сторон начали расходиться с 2010 года. Америка начала увеличивать количество рабочих мест. Хотя первоначально снижение безработицы в некоторой степени было статистической иллюзией (как описано ниже), в 2011-12 годах появилась четкая тенденция улучшения экономики. Ситуация в Европе, напротив, становилась все хуже и хуже. К 2012 году континент официально находится в состоянии рецессии.
Чем вызвано такое расхождение? Объяснение можно найти в главе 11, в которой описывается ситуация 2010 года, когда сторонники строгой экономии призывали правительство сокращать расходы и взвинчивать налоги даже в условиях массовой безработицы. В Соединенных Штатах, где эти призывы имели ограниченный характер, политика строгой экономии тем не менее проводилась органами государственной и местной власти. А в Европе эти сторонники одержали победу в политической дискуссии. Строгая экономия стала обязательным условием для помощи странам-должникам. Считается, что, если бы США провели сокращение расходов и повышение налогов в тех же масштабах, что и Греция, они получили бы 2,5 триллиона долларов за год. Между тем страны, не имевшие проблем с займами, такие, как Германия и Нидерланды, стали проводить политику умеренной экономии. Таким образом, общим результатом для Европы стало сокращение денежного потока.
По теории строгой экономии, все негативные последствия от этого резкого сокращения должны были компенсироваться улучшением потребительской и деловой уверенности — как я выразился, «фея уверенности» придет на помощь. В действительности, однако, ей это не удалось. В результате, в то время как Америка постепенно справлялась с последствиями финансового кризиса, Европа с 2010 года все сильнее погружалась в депрессию с растущими темпами спада в течение 2012 года.
Стоит упомянуть Соединенное Королевство, которое не приняло евро в качестве единой валюты и имеет большую политическую независимость. Британия могла бы использовать эту независимость — проявляющуюся, в частности, в очень низкой стоимости заемных средств, — чтобы избежать провала, постигнувшего Европу. К сожалению, правительство Кэмерона, пришедшего к власти в 2010 году, поддерживает политику строгой экономии и следует ей, пожалуй, больше, чем любая другая развитая страна. И хотя есть некоторые споры об относительной важности экономии по сравнению с другими факторами, подавляющими британскую экономику, одно можно сказать наверняка: уровень ВВП Соединенного Королевства сейчас сопоставим с уровнем ВВП Америки и Японии времен кризиса и даже с ВВП стран еврозоны.
Хорошая новость в том, что хотя бы некоторые члены политической элиты признают свои ошибки. В частности, октябрьский номер «World Economic Outlook», издаваемого Международным валютным фондом, содержал поразительное признание своей вины в последствиях политики жесткой экономии. МВФ сообщил, что экономика ряда европейских стран развивается хуже, чем ожидалось, он также признал, что эти ошибочные предсказания связаны с введением жесткой экономии и что страны, которые сильнее всех сократили расходы и/или повысили налоги, находятся сейчас в самом невыгодном положении. Вывод МВФ? В условиях депрессии «финансовые мультипликаторы [3]» — эффект развития или сокращения экономики правительством — гораздо больше, чем МВФ и другие организации, такие как Европейская комиссия, могли ожидать. На самом деле МВФ сделал вывод, что мультипликаторы находятся более-менее на соответствующем уровне, как и утверждали кейнсианцы.
К сожалению, на момент написания этого текста у меня нет никаких данных о том, что другие ключевые игроки в европейской драме готовы принять эту информацию к сведению. В Греции и Португалии «тройка» — МВФ, Европейский центральный банк и Европейская комиссия — по-прежнему настаивает на необходимости жесткой экономии в качестве условия для экстренных займов, несмотря на неопровержимые доказательства губительности этой теории. Хотя Центральный банк заявил о своей готовности покупать облигации таких «проблемных» стран, как Испания и Италия, он также дал понять, что Испания, которая уже придерживается жесткой политики строгой экономии, может сделать больше для обеспечения таких покупок.
Что необходимо предпринять, чтобы спасти Европу? Рецепт я предложил в главе 10: меньше строгой экономии в странах-должниках, некоторая финансовая экспансия в страны-кредиторы и экспансионистская политика Европейского центрального банка, направленная на повышение инфляции по всей Европе. Неясно, однако, когда такие меры станут наконец политически приемлемыми, и неясно также, сколько времени осталось у Европы.
Продолжение и обострение депрессии в Европе — не просто страшная человеческая трагедия. Это также может иметь ужасные политические последствия. В Греции растет влияние радикальных партий, в том числе фашистской «Хриси Авги». В Испании, в частности в Каталонии, переживают подъем сепаратистские движения. Никто не знает, где находится предел, но отголоски 1930-х годов слишком сильны, чтобы быть проигнорированными.
Частичное восстановление Америки
С 2010 года у Соединенных Штатов было два больших преимущества по сравнению с Европой. Во-первых, наша единая валюта опирается на одно правительство, так что регионы, находящиеся в депрессии, не столкнулись с «кризисом в европейском стиле»: жилищный бум и банкротство Флориды не сильно отличались от испанских, но Флорида могла рассчитывать на Вашингтон, который обеспечил социальное страхование, оплатил медицинские счета и выручил ее банки. В результате ничего подобного европейскому финансовому кризису Америку не затронуло.
Другим преимуществом является то, что приверженцы политики строгой экономии не имели такого влияния по эту сторону Атлантики, как в Европе. Правда, им удалось увести экономическую дискуссию от нехватки рабочих мест к предполагаемой угрозе со стороны дефицита — угрозе, которая, как описано в главе 8, всегда была плодом их воображения. (Как и предсказывали кейнсианцы, стоимость заимствований США остается на рекордно низком уровне, несмотря на высокий долг и большой дефицит.) Но фактически, переход к политике строгой экономии в Америке был не очень заметным — в основном сокращение расходов на уровне штата. Соединенным Штатам, другими словами, удалось избежать серьезных политических ошибок, из-за которых сейчас страдает Европа, — и в экономике США наблюдается реальный, хоть и не достаточный прогресс. К сожалению, он сейчас остановился, и даже выборы президента 2012 года не смогли решить эту проблему.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
