— Позвольте, — вмешался сэр Торпедо, — по-моему, вы оба ошибаетесь. Депеша из Сингапура, того, что близ полуострова Малакка.
— Взгляните сами: Уикхэм.
— А здесь: Эссингтон.
— На моей депеше ясно обозначено: Сингапур.
Все трое опять поднялись с мест и ошеломленные, сбитые с толку, стали передавать друг другу телеграммы. В конце концов они в изнеможении упали в свои кресла и схватились за головы.
— Вы что-нибудь понимаете? — пролепетал председатель.
— Ничего.
— Ведь невозможно же, чтобы один человек в один и тот же день, в один и тот же час был сразу в трех местах, отстоящих на тысячи миль друг от друга?
— Физически невозможно.
— Однако, эти депеши не лгут.
— Нет, они передают точные сведения.
— Постараемся успокоиться, коллеги, и разобраться во всем этом.
И, пододвинув к себе бумаги, до такой степени взволновавшие комиссию, председатель проговорил уже более спокойным тоном:
— Я должен перечитать их громко и внимательно.
Усевшись поглубже в кресло, он начал чтение.
— Первая каблограмма: Уикхэм, Квинсленд, 13 августа, во время отсутствия гарнизона, находившегося на маневрах, злоумышленники взорвали форт Уикхэм. На развалинах найдена приколотая перочинным ножиком карточка с надписью: «Триплекс, корсар (с 11 августа)».
Лорд Стэм взял следующую депешу.
— Вторая каблограмма: Эссингтон, канадские владения, 13 августа. Вовремя отсутствия гарнизона, участвовавшего в большой охоте, злоумышленники взорвали форт. На развалинах найдена карточка, проткнутая гарпуном: «Триплекс, корсар (с 11 августа)».
Сделав паузу, председатель продолжил чтение:
— Третья каблограмма: Сингапур, Малакка, 13 августа. Во время отсутствия гарнизона, контролировавшего рыболовный промысел, злоумышленники сожгли пост Герланг. На обугленных развалинах найдена карточка, приколотая длинной сиамской булавкой, с надписью: «Триплекс, корсар (с 11 августа)».
Председатель медленным движением положил депеши на стол и скрестил на груди руки.
— Что будем делать? — спросил он своих слушателей.
Те в свою очередь воздели ладони к потолку.
— Что делать? Мы и сами себя об этом спрашиваем!
— М-да… вопрос щекотливый, — молвил Стэм задумчиво.
— Крайне щекотливый.
— Мы не можем ничего сделать.
— Это совершенно верно.
— Однако необходимо что-то предпринять.
— Это наш долг.
— Тогда… Что же мы сделаем?
И три англичанина, как три авгура, мрачно уставились друг на друга.
Вдруг полнокровное лицо сэра Торпедо прояснилось.
— Есть одно лицо, которое может несколько прояснить дело.
— Кто же это, кто? — вскричали в один голос Стэм и Геликс.
— Сэр Тоби Оллсмайн, имя которого значится в документе.
— Совершенно справедливо.
— К нему и обратимся. Он дважды причастен к данному делу. Во-первых: как обвиненный этим вездесущим корсаром, во-вторых: как начальник тихоокеанской полиции.
Настроение комиссии улучшилось. Торпедо был прав. Адмиралтейству не следовало тратить времени на разрешение загадки; эта обязанность лежала на агенте, ответственном за безопасность британских владений в другом полушарии.
Председатель тут же спрятал в отдельную папку послание королевы и депеши. Все это было отправлено к сэру Тоби Оллсмайну с приказанием схватить живым или мертвым авантюриста, осмелившегося коснуться преступной рукою зданий, находившихся под охраной штандартов старой Англии.
Глава 2. Начальник тихоокеанской полиции
— Алло! Алло! Главнее бюро сиднейской полиции?.. Кто у телефона?.. Мэтьюби, начальник 5-го отделения?.. Сэр Тоби Оллсмайн приказал вам немедленно отправиться в Литтл-Рок, захватить там аппарат Фольмана и арестовать его самого. Понятно?.. Хорошо, до свидания.
И, нажав дважды пуговку телефонного звонка, говоривший отошел от аппарата. Это был человек лет тридцати пяти, среднего роста и замечательно приятной наружности. Правда, его позвоночник был довольно сильно искривлен, так что многие невоспитанные люди называли его горбатым, но приятная улыбка, ласковые смеющиеся глаза, шелковистые белокурые волосы и усы молодого человека заставляли забывать его физический недостаток, и нередко молодые сиднейские мисс, со свойственной саксонской расе целомудренной откровенностью, сами предлагали ему свою руку.
— Очень вам благодарен за оказанную честь, — неизменно отвечал он в таких случаях, — но у меня пока нет времени для занятия такими делами.
И действительно, в обширном стеклянном павильоне частного дома сэра Оллсмайна, среди множества телефонов, телеграфов, аппаратов фототелеграфической связи и разных акустических трубок, соединявших этот павильон с центральным бюро полиции в Сиднее, а оттуда — посредством Порт-Дарвинского, Суматрского, Новозеландского и Тасманского кабелей — со всем миром, молодому человеку некогда было даже подумать о женитьбе.
Целый день, а иногда и ночь он работал здесь, переговариваясь и обмениваясь депешами с полицейскими агентами, рассеянными по берегам Тихого океана. Он принимал их рапорты, передавал им инструкции начальства, — одним словом, следил за правильным действием сложного полицейского механизма, обеспечивающего здесь, как и везде, политическое могущество Англии.
Звали этого человека — Джеймс Пак. Он служил личным секретарем у сэра Оллсмайна. В его распоряжении находились три писца, вернее, три дактилографиста, три эксперта в области манипулирования пишущими машинками.
Когда Джеймс отошел от телефона и сел за свой стол, один из писцов приподнял голову.
— Как, мистер Пак, приказано арестовать Фольмана?
— Да, Дик.
— Того самого Фольмана, который, пользуясь свойством X-лучей, изобрел фотографический аппарат, снимающим одни скелеты людей?
— За это его и арестуют.
— Правда?
— Можете взглянуть, за что именно. — Дик протянул коллеге кусочек картона.
— Забавная фотография! — воскликнул дактилографист. — Нога деревянная, челюсти вставные, в них трубка, а нос…
— Серебряный. Это портрет полковника Эвиса, снятый посредством аппарата Фольмана.
Это заявление было встречено взрывом гомерического хохота.
— Полковник рассердился, — продолжал секретарь, — подал жалобу, требуя удовлетворения за публичное обнаружение его телесных недостатков. А полковник имеет хорошие связи в Англии, и потому нашему начальнику не хочется с ним ссориться, в особенности теперь, когда, несмотря на категорические приказания адмиралтейства, мы не можем схватить этого неуловимого корсара Триплекса.
