– Так кто ты, красна девица? – спросил Иван.
– Марья-кудесница, – сымпровизировала Яга.
– А в глуши что делаешь? – поинтересовался Иван.
– Травы приворотные собираю, – засмеялась Яга. – Хочешь, и тебя приворожу?
– Не надобно меня, – смутился Иван. – Ты меня уже приворожила.
– Не торопись с выводами, удалец, – сказала Яга. – Ты меня в первый раз видишь. Да и я тебя – тоже.
– А мне и этого достаточно, Марья, – выдохнул воин и, шагнув к Яне, схватил ее за руку. – Коль свободно сердечко твое, будь мне суженой. А ежели не свободно, сестрицей милою.
– Больно скор ты! – Яна нахмурилась и вырвала руку. – Прощай. Мне пора!
– Позволь, хоть провожу тебя!
– И думать не смей!
– Вот так картина маслом! – Кощей не был бы Кощеем, если бы не появился в самый неудобный момент. Сидел, поди, в камышах, подглядывал, да подслушивал. Яна в досаде закусила губку.
Кощей закашлялся. Зеленоватый цвет одутловатой с похмелья физиономии только добавлял ему антуража. Нечисть, как есть. Отталкивающая, несколько жалкая, но от этого не менее пугающая.
– Это что за рататуй? Что за любовь с первого взгляда?
– Ты что за чудо-юдо? – молодец потянул из ножен меч.
– Ты мечишко-то убери, мальчик, – Кощей злобно сверкнул глазами. Взревновал Бессмертный и скрывать того не думал. – В жабу превращу, моргнуть не успеешь.
Иван побагровел и, обнажив меч, занес над Кощеем. Яна взвизгнула, не понимая, за кого ей страшно больше. Удалец собой хорош, но ей не пара, а Кощей хоть и противный, но свой. Однако испугаться по-настоящему Яна не успела. Меч опустился и со звоном отскочил, не причинив Кощею видимого вреда – Бессмертный был игроком предусмотрительным и загодя активировал силовую защиту. Добрый молодец уронил челюсть, но упасть низко она не успела, встретившись с кулаком противника. Иван рухнул оземь. С классическим апперкотом воин доселе знаком не был.
– Щенок, – процедил Кощей, вытащил из-за спины меч и занес над поверженным противником. – Молись, покуда я тебе кишки не выпустил. Исход твой, супостат, печален!
– Пощади, – взмолился Иван, и одного слова его оказалось достаточно, чтобы глаза Яны потухли. Воин не вызывал боле у ней ничего, кроме брезгливости и разочарования. Нет ничего отвратительней испуганного мужчины.
– Отстань от него, Кощей, – сказала она. – Не бери греха.
– Скажи спасибо даме, Ваня, – прошипел Кощей. – Что глазками моргаешь? Дуй отсюда, пока не сожрал, а то от духа твоего в носу свербит!
– Б-благодарствую! – Иван вскочил на коня и галопом помчался в лес. Он не оглядывался.
В избу Яна возвращалась под конвоем Кощея. Тот распекал ее за беспечность и грозил написать по возвращению в институт разгромную докладную. Яна молчала, думая о своем. Там, в будущем, ей казалось, что мужчины измельчали и виновата в этом цивилизация, уравнявшая оба пола не только в правах, но и в изнеженности. А настоящую отвагу, как оказалось, и в прошлом не часто встретишь.
Тягучие мысли тянулись патокой, как пасмурный день. Погода за окном избы испортилась. Небо затянуло серыми низкими тучами и, казалось, что тяжелая от влаги пелена вот-вот зацепит верхушки сосен. Кощей ушел, обещав вернуться ближе к ночи. Он собирался забрать Ягу в свои чертоги, утверждая, что находиться одной ей боле небезопасно. Яна послушно кивнула и закрыла за ним дверь. Потом прилетел Горыныч. Змий каялся в уничтожении деревень и искал утешения. Яга напоила его успокаивающим отваром и отослала к Кикиморе, которая, попутно, работала в экспедиции штатным психологом. Змий мог бы и сам догадаться к ней слетать, но, наверное, просто хотел выговориться. К Кикиморе Горыныч так и не заявился.
Яна открыла календарь и зачеркнула крестиком еще один день. До возвращения домой оставалась неделя, но ей представлялось, что на Руси ей суждено провести вечность. И все бы ничего, как бы не опостылевшая компания коллег, лучших из которых забрало себе мрачное средневековье. И как оно ей когда-то могло нравится?
– Марья! Марья!
Яна осторожно отодвинула занавеску. Под окном избы стоял давешний удалец, трусливо сбежавший от Кощея. Принесла нелегкая! Нашел ведь… Яна нацепила старушечью образину и выглянула в окно.
– Чую, чую, русским духом пахнет!– прокаркала она. – Кого нелегкая принесла?
Иван под окном даже съежился немного. Не ожидал красавец, что вместо любавы Яга выглянет. Но вида бравого удалец не потерял, и даже нахрапистости прибавил.
– Я не к тебе, старая карга! – крикнул он.
– Фи, как грубо, – сказала Яга. – А че приперси?
– Ты, бабка, сначала молодца напои, накорми, а уж потом спрашивай! – Иван подбоченился.
– Мож еще что, сердешный? Ты уж сразу весь райдер озвучь, чтобы сюрпризом что не стало.
– Непонятны мне речи твои, Яга! – Иван тряхнул кудрями. «Дубина», – подумала Яна, но сама улыбнулась.
– Да ты не обращай внимания, милай. Стара совсем. Заговариваться стала.
– Ладно, бабуля, буду честен с тобой! – решился Иван. – За суженой пришел. За Марьей-кудесницей!
– Нет у меня Марьи, – притворно вздохнула Яна. – Кощей забрал!
– Что же мне делать? – опустил голову Иван.
– Смерть Кощееву искать, дуралей, – съязвила Яга. – В яйце. А яйцо то в ларце. Сказок не слыхал?
– Так то ж сказки. А настоящий Кощей, поди, бессмертный.
– Ну и возвращайся домой без Марьи, – отрезала Яга. – И матьчасть подучи по смертушке Кощеевой. А сюда приходить не смей, и дорогу забудь! Разгулялись тут добры молодцы, покоя старухе не дают. Совсем страх потеряли!
Яна спряталась за занавеску, откуда наблюдала за тем, как Иван, понурив голову, взял под уздцы коня верного, да поплелся в лес. Ей даже стало горе-ухажера немного жалко, но она быстро отогнала от себя эти мысли. Прав был Кощей. Не достоин ее Иван. Дурак ведь, хоть и не признается.
Кощей – легок на помине – нарисовался на пороге избы с букетом полевых цветов. И непонятно было, то ли он их Яне хочет подарить, то ли возложить к столу – за долгие чудесные вечера. Душой Бессмертный был радостен, но похмельным челом – в печали, всем видом показывая, что забирает Ягу не по прихоти своей, а исключительно по служебной необходимости. Играл он отвратительно, и Яне думалось, что из театра такого бы метлами погнали, а потом бы и сцену святой водой окропили – чтоб никогда не возвращался. Для вида она пофыркала, но быстро покидала в рюкзак нужные вещички и активировала в избе электронный замок. Проникнуть в жилище теперь можно было лишь по кодовой фразе.
– По щучьему веленью, – сказала Яна избе, ломая сказочные стереотипы. Изба качнулась, поднялась высоко на опорах, и закрыла намертво ставни и дверь. Взломать ее мог только лазерный резак, каковым на Руси еще не обзавелись.
