Вошла медсестра и предложила ей надеть пижаму и плотные эластичные чулки. Доктор пригласил ее в маленький кабинет и, поставив у окна, «начертил» выкройку на ее веках. Последние напутствия анестезиолога – и медсестра ввела Оксане иглу в вену, статично закрепив ее пластырем.
– Чтобы каждый раз вас не колоть, все препараты будут вводиться сюда, – с улыбкой прокомментировала она свои действия.
С учащенным пульсом, но очень решительно, боясь передумать и сбежать из клиники в последнюю минуту, Оксана вошла в операционную.
И вот уже всё позади.
– Поверните голову набок, – заботливо говорила медсестра Оксане, – и тошнота скоро пройдет. А сейчас я введу вам лекарство в вену, и вы поспите.
«Неужели я сделала это», – вяло думала Оксана, снова проваливаясь в сон.
Часа через три она окончательно пришла в себя. Молоденькая медсестра Аня осторожно сняла повязку, промыла глаза, помогла раскрыть слипшиеся веки.
– Я чувствую себя гоголевским персонажем, – пошутила Оксана.
Яркий свет неприятно резанул по глазам.
– Это, каким же персонажем вы себя чувствуете? – не поняла медсестра.
– Вием. Помните, когда он просил: «Поднимите мне веки»?
– Ну что вы! Какое ужасное сравнение! Знаете, какой куколкой вы будете через недельку! Всё быстро забудется, а результат останется, как говорится, на лице.
Очертания палаты снова расплылись перед глазами.
«Да, я точно сошла с ума, – подумала Оксана. – Наверное, все бабы действуют по одному и тому же сценарию, когда влюбляются. Но никто не признается в этом. Только стоит ли этот мальчик моих мук? Хотя я это сделала для себя – не для него. Но если быть честной хотя бы перед собой, то, если бы не эта предстоящая встреча спустя год, кто знает, решилась бы я на такое? Значит, я сделала это для себя, но из-за него».
Оксана прикрыла глаза, и снова перед ее внутренним взором появилось желанное лицо знойного восточного мужчины. Как же она соскучилась по его страстным губам! Его темные как угли глаза, такие выразительные в своем желании, преследовали ее весь прошедший год, не давая забыть о счастливо проведенном отпуске в Анталии. Оксане было наплевать, что юноша был ровесником ее сына. Никто не спрашивает в Турции о возрасте, когда здоровая красивая женщина, к тому же богатая, хочет отдохнуть душой и телом, забыть о своих годах и проблемах, которые оставила дома. Хотя грех жаловаться, особенных проблем в ее жизни и не было.
2
Оксане везло с рождения. У нее было прекрасное, беззаботное, счастливое детство, которое плавно перетекло в такую же приятную юность. Она жила в обеспеченной интеллигентной семье. Мама с папой любили и баловали единственную дочку. Она до сих пор помнит нежные прикосновения папиных рук, будивших ее по утрам, и горячие блинчики, заботливо приготовленные мамой на завтрак.
А когда она уехала поступать в институт в большой город, то вдали от дома ей тоже повезло – и с преподавателями, и даже с соседкой по комнате в студенческом общежитии, которая заботилась о ней, как о младшей сестренке. Нина и готовила всегда на троих – на себя, Оксану да своего парня Сашу, и сама убирала комнату. Славная девочка! Капельку портила ее, пожалуй, только редкая странность: где-то в своем незатейливом прошлом нахваталась она вершков из античной мифологии и теперь невпопад и не к месту уснащала свою провинциальную речь экзотическими именами богов, муз, нимф…
Правда, воспоминания об этом периоде жизни иногда вносили в Оксанину душу небольшой дискомфорт, что ей ужасно не нравилось, а посему Оксана отгоняла эти воспоминания с быстротой молнии. Да, был грешок, и раньше она даже подумывала о расплате за этот поступок. Говорят же, «всё содеянное возвращается». Но жизнь показала, что это блеф. Этакая сказочка, для того чтобы держать народ в узде. Она верила в свою счастливую звезду, в свою безнаказанность и в свое нерушимое благополучие. Но иногда ей хотелось узнать, как все-таки сложилась дальнейшая судьба ее соседки по комнате в студенческом общежитии. И, может быть, зря её иногда преследуют эти неприятные воспоминания и приходит странное чувство, похожее на раскаянье? Возможно, после ее отъезда Нина вышла замуж за своего горячо любимого и нарожала ему кучу детей? Так думать было удобно и приятно. Но здравый смысл подсказывал другое, да и женское самолюбие и Оксанин эгоизм отвергали эту версию. Ведь Саша сказал ей тогда, что только она, Оксана, его по-настоящему волновала, а Нина была просто привычкой.
Саша с Ниной дружили с детства, можно сказать, с горшка: ходили вместе в детский сад, затем десять лет сидели за одной партой в школе. А потом, не желая расставаться, Нина поехала за Сашей поступать в тот же институт, хотя мечтала стать геологом, а не физиком, как Саша. Могла бы окружить себя кучей кавалеров уже в институте, так нет же, однолюбка хренова, светом в окне для нее был единственный мужчина на Земле – Саша. Она его не просто любила, она боготворила его так, что и все окрестные девчонки начинали влюбляться в объект ее обожания. Если бы не она, может, Оксана никогда бы и не обратила внимания на этого Сашу, тем более что дома ее ждал Виктор.
Виктор был старше на шесть лет, он уже окончил приборостроительный институт и работал инженером на заводе. Оксана с Виктором по-настоящему сблизились, когда она приехала домой на новогодние каникулы. Виктор показался ей тогда очень взрослым и опытным мужчиной, и она не устояла перед его натиском. Новогодняя ночь прошла незабываемо. Правда, говорят, как встретишь новый год, так и проживешь. Любила ли она Виктора? Кто знает, что это такое, любовь? Химическая реакция, проходящая через пару-тройку лет. Ей было хорошо с ним в постели, он уже тогда был при деньгах. И ей казалось, что Виктор старше не на шесть, а на все десять лет. Одним словом, интуитивно Оксана чувствовала: Виктор надежен, и замуж выходить надо именно за него.
Почему потом, когда она вернулась после каникул в институт, случилось всё то, что случилось, она до сих пор не может понять. Скорее всего, возраст и бродившие гормоны толкнули ее в постель к Саше. Вернее, Сашу в ее постель. Произошло это совершенно неожиданно для обоих. Саша пришел к ним в девичью комнату позаниматься в спокойной обстановке, как обычно в последнее время. В его комнате сделать это было нереально: не давали сосредоточиться громкие споры и песни под гитару ребят, которых учеба не очень интересовала. Таких студентов в институте было предостаточно.
Они сидели очень близко, так близко, что их колени под маленьким столиком соприкасались. Оксана до сих пор не может без волнения вспоминать об этом моменте. Ей вдруг показалось, что у нее кровь закипает в жилах от всепоглощающего желания. Она украдкой посматривала на Сашу, склонившегося над учебниками, и видела его туманный взгляд, обращенный, куда-то вдаль. Он, казалось, размышлял над формулами, а ей хотелось, чтобы он смотрел на нее, а не в учебник. Иногда в задумчивости он постукивал карандашом по своей пухлой нижней губе. Оксана видела его белые, как чистый альпийский снег, ровные зубы, и ей хотелось прильнуть к его губам, узнать их на вкус, почувствовать его зубы в безудержной страсти на своих горячих плечах. В какой-то момент их взгляды встретились, и она поняла, что Саша думает о том же и что их желания совпадают. Не в силах отвести глаза, не говоря друг другу ни слова, они обнялись и начали целоваться, как бешеные, обуреваемые одним желанием. Это произошло, как стихийное бедствие, – вдруг, внезапно, неожиданно. Мозги отключились или работали только в одном направлении – на реализацию всепоглощающего страстного желания. И они даже не подумали закрыть дверь на замок. Когда поменяли уже третью позу и Оксана стонала, извиваясь всем под взмокшим, изнемогающим в последних аккордах завершающегося акта Сашиным телом, дверь открылась, и они услышали глухой стук, который вернул их к действительности с тех замечательных вершин, на которых они только что находились. Глухой стук издало третье, неожиданно вернувшееся тело – тело Нины.
