«Неужели я больше всего буду скучать по этим полетам?» — спросил себя Сорен. Или сильнее всего ему будет не хватать долгих разговоров с наставником, порой продолжавшихся до самого разгара дня? Или встреч в библиотеке, когда Эзилриб своим изуродованным когтем указывал ему на ту или иную книгу? Великий Глаукс, как многому научила его эта старая совка! Как многому…
Эзилриб с усилием приподнялся на подушке из совиного пуха.
— Эзилриб, — прошептал Сорен, — не надо… Отдохни.
— Нет, Сорен, я не могу отдыхать, пока не скажу вам самого главного… Вы знаете, что мы победили сов из Сант-Эголиуса и уничтожили величайшие запасы крупинок. С помощью Глаукса мы разгромили Чистых. Но кто знает, какое зло поджидает нас в будущем? — Эзилриб захрипел, с усилием ловя воздух клювом. — Уголь Хуула возвратился на Великое Древо… — Голос старого наставника превратился в едва различимый шепот, поэтому Сорену и Корину пришлось прильнуть к самому его клюву, чтобы разобрать слова. — Он принес с собой великую надежду… и великую опасность. Невежество часто становится источником великого зла… Забудьте боевые когти, забудьте ледяные мечи и ледяные кинжалы. Самое могущественное оружие — это знание. Вы должны знать, как мы стали тем, чем стали, откуда пришли и что несем миру… Вы должны узнать самые древние предания и легенды Га'Хуула. Я хочу, чтобы вы научились этому у таинственного принца, у рыцаря, жившего в эпоху магии и ставшего нашим первым королем Хуулом. Это его Уголь ты, Корин, достал из вулкана… Вы оба должны прочесть древние легенды и понять заключенную в них мудрость.
— Мы сейчас же полетим в библиотеку! — встрепенулся Сорен.
— Нет, нет… — Старик с неожиданной силой затряс своей изуродованной лапой. — Этих сказаний вы не найдете в библиотеке! Они хранятся здесь, в этом дупле, в секретном месте… — Он кивнул на Сорена и прохрипел: — Ты… знаешь.
Это была правда. Много лет назад Сорен и Гильфи открыли потайную комнату в глубине дупла Эзилриба. Именно там хранились старые боевые когти Эзилриба, которые старик передал Сорену, провозгласив его своим наследником. Там же хранились книги и свитки, принесенные Эзилрибом из своей родной страны в далеких Северных царствах.
— Прочтите их… Прочтите и заучите наизусть… — прошептал Эзилриб. — Прочтите, чтобы знать, откуда мы произошли… и чего должны остерегаться. Будущее будет принадлежать вам, если…
Но ему не суждено было закончить свою мысль. Янтарные глаза наставника закатились. Клюв замер. Последний слабый вздох вырвался из груди, а потом легкий ветерок прошелестел по дуплу, унося с собой душу умершего.
Старый наставник умер.
Через три дня после Последней церемонии Октавия открыла Сорену и Корину небольшую потайную комнату в глубине дупла Эзилриба. Сорен вытащил первый из трех старинных томов, и совы склонились над его пыльными страницами. Им пришлось напрячь зрение, чтобы разобрать выцветшие золотые буквы заглавия, написанного на потрепанном переплете из мышиной кожи. «ЛЕГЕНДЫ О ГА'ХУУЛЕ» — гласило название, а ниже, чуть более мелким шрифтом было написано: «ПЕРВЫЙ УГЛЕНОС».
Сорен открыл книгу и посмотрел на своего юного племянника. Они будут читать эту книгу вместе, медленно и вдумчиво. Сорен понимал, что отныне ему предстоит стать наставником, учителем и руководителем этого юноши, совсем недавно ставшего королем.
Я, Гранк
Зовите меня Гранком. Сейчас я уже глубокий старик, но я должен поведать вам свою историю или хотя бы начать этот долгий рассказ. Нынешние времена сильно отличаются от той поры, когда я был молод. Я родился во времена хаоса и непрекращающихся войн. Это было время магии и таинственных заклинаний, время свирепых клановых войн и битв, время дикости, злых духов и ужасных хагсмаров.
Правление старого короля Хратмора, верховного короля Ниртгара, было черным периодом в истории Северных царств. Вожди, правители и мелкие князьки непрестанно восставали друг на друга, бесконечно сражались и дробили свои царства, как летнее солнце дробит замерзшие моря на глыбы, осколки и мелкое ледяное крошево.
Жажда войны передавалась из поколения в поколение, и казалось, что этому не будет конца. Когда король Хратмор умер, верховным королем стал его молодой сын Храт. С той поры я, будучи знатной совой и ближайшим другом короля Храта и его супруги, королевы Сив, стал все глубже и глубже погружаться в мир войны и крови, в мир интриг и анархии. Мне это было не по душе, ведь в отличие от короля Храта я не был прирожденным воителем.
Тем не менее, я верой и правдой служил своему королю, был его советником, а также часто отправлялся посланником в мятежные кланы или к враждебно настроенным баронам. Честно говоря, со словами я обращался гораздо искуснее, чем с ледяным оружием, которым сражались совы Ниртгара. Вести переговоры получалось у меня намного лучше, чем планировать боевые операции или собирать войска для битвы. Мир войны, крови, интриг и хаоса вызывал у меня отторжение, я был рожден для другого. Но долг велел мне оставаться подле юного короля, чтобы помогать ему объединять распавшееся царство, а также противостоять ужасным хагсмарам с их коварными чарами.
Но даже у хаоса есть свой распорядок, и в бесконечных войнах случаются безмятежные промежутки, мгновения хрупкого мира. Вот в такие моменты я частенько улетал прочь, чтобы побыть одному и погрузиться в изучение вопросов, далеких от войны. Добрые совы, читающие эти строки, к вам я обращаюсь! Вы должны понять, что, несмотря на крепкую дружбу, с детства связавшую меня с Хратом и Сив, несмотря на все то, что объединяло нас до их супружества, я все время был и оставался сам по себе.
Я очень рано понял, что принадлежу к тем, кому судьбой предназначено одиночество. Я знал, что у меня никогда не будет подруги. Единственная сова, которую я любил, та, для которой пел мой мускульный желудок… но не стоит говорить об этом сейчас. Просто поймите, что нам не суждено было быть вместе.
Огненное зрение
В самом начале правления Храта, в период краткого затишья между войнами, я впервые простер крылья над морем Крака, как иногда называют море Вечной Зимы, и отправился к берегам Далеко-Далеко. Я хотел своими глазами увидеть этот дикий уголок мира, где, по рассказам, вершины гор разверзаются, подобно пастям исполинских животных, и лижут огненными языками небеса.
Видите ли, я с детства был зачарован огнем. Меня тревожили и завораживали образы, рождавшиеся в пламени. Очень рано я понял, что наблюдение за огнем позволяет мне глубже постичь собственный мускульный желудок и привести в порядок мысли. Когда меня охватывала грусть, я поднимался в родное небо, чтобы с высоты оглядеть землю и отыскать на ней какой-нибудь огонь или хотя бы подходящее место для костра.
