Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 14
Он обернулся к гадалке, но той и след простыл. Исчезла вместе с попугаем, как будто растворилась.
Глава вторая
Морские приметы
Спокойное, словно сытый удав, море держало у причала небольшой кораблик. На мачтах бессильно повисли сотканные из золотых нитей паруса. Как бы они сверкали на ярком солнце, наполни их ветер! Но, увы, вот уже неделю стоял полный штиль.
Портовый нищий, выйди он в эдакую жару на берег, заметил бы у борта лиса-монаха, с головы до ног измазанного краской. Приглядевшись, он обратил бы внимание, что в ухе монаха сверкает пиратская серьга. С пояса свисает шнурок с узелками, а на шее болтается подкова.
Вооруженный ведром и кистью, монах терпеливо выводил название судна. Буквы «Д» «Ж» «Е» «Н» «И» «Ф» «Ы» уже подсыхали. Работа кипела над буквой «Р».
– Вот за что люблю капитана, – бормотал лисенок, вытирая кистью вспотевший лоб, – так это за… храбрость. Назвать корабль девчоночьим именем! Засмеют же!..
Его чуткое рыжее ухо уловило шорох и шелест крыльев.
– Почти готово, капитан, – отрапортовал монах, ожидая увидеть Джонни Воробушка с крикливым Кукабарой на плече.
Но его взору предстала цыганка с попугаем.
– Чур меня, чур! Сгинь с моих глаз, лживая ведьма!
– На себя посмотри, – повела плечами цыганка. – Тоже мне, полосатый лис!
Лисенок и правда был рыжим в белую полоску. Ведь кисточка с краской сегодня не раз сгоняла с носа нахального краба, чесала за ухом и смахивала щекочущий пот. Как луковичную шелуху, гадалка принялась срывать с себя юбки и шали. До тех пор, пока не превратилась в Джонни Воробушка.
– Что это тебе в голову взбрело? – подозрительно поинтересовался лисенок. – Ты зачем так вырядился?
– Да так. Встретил старого знакомого, Тициана Великолепного! Последний раз мы виделись, когда капитан Корноухий отрубил ему хвост. Где только новый раздобыл?
– Капитан прохвост, капитан прохвост, – завелся Кукабара, выдергивая из собственного хвоста яркие перья. – Глупый веер! Выгляжу нелепо, как попугай.
– Видел бы ты глаза Тициана, – смеясь, добавил Воробушек, – когда я нагадал ему про сокровища! Он даже выйдет в море в пятницу тринадцатого и трижды чихнет на левом борту…
– Не может быть! – ахнул монах.
– Клянусь зубами крокодила!
Лисенок задумчиво поболтал кисточкой в ведре с краской.
– Джонни, я понимаю, ты сердит на Тициана, – наконец произнес он, – но нельзя навлекать на других беду!
– Ну хватит! – рассердился Воробушек: чудесное настроение как волной смыло. – Никакой беды я не навлекал. Просто пошутил! Хотел узнать, исправился он или нет. Оказалось, нет. Сто раз – нет. Как был жадюгой, так и остался.
Джонни подкинул на ладони два золотых и попробовал их на зуб.
– Вот видишь: фальшивые! Я ему что, за два фальшивых золотых должен был настоящих сокровищ нагадать?
– А я не про гадания. Я про легенды и приметы.
Джонни удивленно поднял бровь:
– Ты ведь монах, мой верный лис! Легенды, приметы – все это сказки для малышей.
Тот, кто видел Воробушка раньше, сейчас узнал бы его с трудом. Котенок Джонни подрос, возмужал, а еще появилось в нем что-то капитанское. Что-то, что заставляло прохожих оборачиваться, а матросов почтительно замирать. И только монах-лисенок почему-то смел ему перечить.
– Кое-какие, может, и сказки, а кое-какие очень даже всамделишные, – проворчал лис. – Может, оттого мне и не живется в монастыре, что я в приметы верю? Может, я потому и скитаюсь по морю, что хочу легенду увидеть?
– Какую такую легенду? – К Джонни вновь вернулось веселое расположение духа, он с интересом разглядывал лисенка. – Эй, лис, ты ничего не говорил мне об этом…
– Ну, – лисенок смущенно топтался, жалея, что проболтался, – есть одна легенда… О прекрасной русалке, полюбившей монаха. Только не смейся! Говорят, он тоже в нее влюбился. Они долго встречались – ничего такого, просто беседовали. И монах поклялся найти для русалки душу. Но у него, похоже, не вышло – это же душа, не что-нибудь, где ты ее достанешь?! Русалка покинула монаха, навсегда уплыв в синее море.
Там, где она выходит на берег, лежат такие крохотные серо-зеленые камни – это ее слезы. Вот. Где-то так…
– А монах? – спросил Воробушек.
– Что?
– С монахом что стало?
– Понятия не имею! – фыркнул лисенок. – Какое мне дело до парня, который упустил свою любовь!.. Но ты ведь поверил? Да? Смотри-ка! Поверил! А говорил – легенд не бывает! Что это, по-твоему? Сказка для малышей? Что, съел?! А еще я знаю, как добывают ветер…
– Ах ветер! – прищурился Джонни. – А что же я тогда его неделю не вижу? Где он, твой ветер? Семь дней полнейшего штиля! Может, покажешь, как это работает? А мы с Кукабарой посмотрим…
Путаясь в рясе, взволнованный лисенок неуклюже поднялся на борт и почесал длинный нос.
– Сейчас-сейчас… Для того, чтобы вызвать ветер… надо… надо… вспомнил! Надо облить паруса водой!
Зачерпнув воды прямо в ведро с краской, монах понесся к мачтам, но, запутавшись в рясе, растянулся на палубе.
– Ты что, сбрендил? – вскричал мокрый Кукабара. – У меня теперь перья белые! Кто я, по-твоему? Аист?
– Ой, извини, я случайно, – прокряхтел, поднимаясь, лис. – Не страшно – новые вырастут…
– Да? – подозрительно хохотнул Кукабара. – А до этого что? Лысым ходить?
Монах стукнул себя по лбу:
– Точно! Чтобы появился ветер, надо обриться наголо! Так, кому тут не нравятся его белые перья?..
Кукабара взлетел на плечо к Джонни Воробушку.
– Спаси меня, капитан! Не стану я ходить как рождественский индюк!
– Действительно, лис, придумай что-нибудь другое, – примирительно заметил Воробушек. – Иногда я и сам не прочь ощипать Кукабару… Но только когда очень голоден.
Птица обиженно насупилась.
– Хорошо, – согласился монах. – Можно еще ботинок к мачте привязать.
Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 14
