Глава 1
Солнце стояло в зените – ослепительно-белое, словно лампа в операционной. С неба на землю шел удушающий жар, с земли к небу поднималась выпаренная влага – и эти два потока схлестывались вокруг медленно бредущих по сахалинской земле людей.
«Бредущих и бредящих», – флегматично скаламбурил Георгий Родин, искоса глядя на брата. Борис, словно почувствовав взгляд, повернул голову в сторону.
– Бредущих и бредящих! – повторил молодой доктор, уже давно забывший о чистоте своего кабинета и белизне халата.
Борис усмехнулся – чересчур широко, чтобы это было искренне. Его когда-то выбритые до синевы щеки теперь обросли неровной бородой, а великолепные усы запылились и поникли. Из трещин на запекшихся губах сочилась кровь – и только зубы, белые и крепкие, были единственным, что осталось еще от облика того Бориса, молодцеватого и подтянутого. Георгий вздохнул – судя по взглядам, которые на него ронял брат, он и сам выглядел не лучше.
Да и не с чего.
Сколько они уже в этом партизанском отряде? Месяц? Два? Год? Дням уже давно потерян счет. Оружия мало, каждый патрон на вес золота – а они все кружат и кружат своим маленьким отрядом вокруг этого проклятого озера Тунайча, уходя от погонь, скрываясь от разведчиков, и неизвестно, когда закончится эта адская игра в прятки с японцами. «Помощь скоро придет», – сухо отвечает их командир, штабс-капитан Гротто-Слепиковский, поправляя сломанные на переносице очки, и эта краткая, отрывистая, словно выстрел, фраза заставляет их верить, что да – вот-вот, совсем скоро, подмога придет, и все закончится. Закончится хорошо. Но ведь вера в будущее и само будущее – немного разные вещи, не так ли?
Подошва старого, разношенного, не по размеру, сапога отошла, и Георгий на полном ходу запнулся о выступающий из-под земли корень.
– Да чтоб… – начал он, но тут же со свистом втянул воздух сквозь зубы. Не надо, не стоит, не уподобляться. Да, вокруг них с братом сейчас, за редким исключением, каторжники и ссыльные – неплохие ребята, сражающиеся за родину, и жуткие сквернословы, – но нужно помнить о воспитании. Человек всегда должен оставаться человеком. – Господи помилуй, – выдохнул он.
Они уже миновали ели и лиственницы, сомкнувшиеся глухой стеной – что стоило им ободранных рук и излохмаченной одежды, – и вышли к ивам, притулившимся у самой кромки озера. Кроме Георгия и Бориса этот путь от лагеря проделали еще четверо – жилистый и угрюмый силач Гриб, когда-то отрывисто бросивший в разговоре, что каторгу отбывал за грабеж с убийством; худой и высокий щипач Скляр, то и дело дергающий щекой в нервном тике; статный, даже в этих условиях держащийся с достоинством сам Гротто-Слепиковский и заросший волосами практически по самые глаза охотник Марк Карабанов – виновник их маленького путешествия.
– Вот тут, – Карабанов указал рукой, когда они взобрались на берег. – Вот тут я стоял и вон оттуда свет бил.
– Прямо-таки бил? – усомнился Борис, прикладывая ладонь к глазам. Резко выступающая в озеро коса, на которую указывал Карабанов, была от них в паре-тройке верст – не расстояние для опытного охотника, чтобы ошибиться.
– Вот как луч солнца, – закивал тот. – Оттуда – и аж вон дотуда доставал.
– Так может быть, это луч и был? – пожал плечами Борис. – Луна там… от озера отразился, еще где-то преломился, сфокусировался, и…
