Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 22
Выхожу из самолёта, спускаюсь по трапу. И тут появляется отец. Думаю, он хотел понаблюдать за моим поведением, как я поведу себя в этой ситуации.
Вот ещё отрывок из памяти: иду, гуляю один по селению, кажется, я еще в школу не пошёл, а только собирался пойти в первый класс. Выхожу на окраину села, где уже почти нет домов, стою на небольшом возвышении, а внизу – ребята постарше меня лет на пять. Один из них стоит на коленях, руки связаны сзади, а четверо других, что стоят рядом, запихивают ему в рот ослиное дерьмо. У бедолаги – полный рот говна и всё лицо им измазано было, кричит и плачет. Всех этих ребят я знал. Это были мои односельчане. Стою испуганный, смотрю на это издевательство… На этом воспоминание и обрывается. Порой, вспоминая тот эпизод, думаю, не померещилось ли мне всё это, но, нет, не померещилось.
В первый класс пошёл в родном селении Салта. Отец решил, что мне будет полезно пожить с бабушками и дедушками, узнать получше сельскую жизнь, традиции и обычаи. Хотя Мама, вроде, была против.
Этот светлый период в жизни я вспоминаю с радостью. Очень ярко в памяти сохранились те времена. И даже сейчас, когда пишу эти строки, всплывают приятные воспоминания о детской беззаботной жизни, полной приключений в селе. Помню, жарким солнечным днём бабушка заставила меня надеть зимнее пальто и шапку– ушанку, чтобы я не заболел, потому что я только что выздоровел. В горах и зимой бывает жарко днём. А помню, как на новый год нам в первом классе подарили новогодние подарки в бумажном пакете: два яблока и две-три печеньки. В первом классе я был лучший ученик, намного превосходил своих одноклассников, может потому, что в садик ходил в городе и уже успел к этому времени поднатаскаться в некоторых предметах. О, вспомнил еще, когда я был все тем же первоклассником в селении, мне часто рассказывали всякие тетки и дядьки историю, как кто-то закопал свою сестру живьем. До сих пор не могу понять, что побуждало рассказывать семилетнему пацану эту странную для меня на тот момент историю. Повзрослев, не помню, каким образом, я узнал, что это мой отец закопал свою сестру, правда не знаю живьем или прежде убил. Когда я его спросил, зачем он это сделал, он дал мне гениальный ответ: «Это было необходимо сделать». Я говорю: «А что ты ответишь, когда предстанешь перед Богом и Он спросит тебя за этот поступок». И он дал еще более гениальный ответ: «По другому я поступить не мог». Мне удалось выпытать у него еще одну такую историю: «Когда мы жили в Цудахаре, отец получил работу в Махачкале и мы переехали туда. В Цудахаре жила семья, у которой было три или четыре дочери и один сын, который продавал своих сестер для сексуальных утех за деньги. Отец и мать не знали, что делать с этим позором, и с нездоровым на голову сыном, это для них было жуткой проблемой. Он и мне доставил хлопот своим существованием. И в один из приездов в аул, я поймал его и задушил руками. Родители уже покойного сына поняли, кто решил их проблему и дали понять, что догадываются, чьих это рук дело…». Я спросил отца, как он так спокойно его убил? Он сильно сопротивлялся? – «После того, что я видел в Махачкале, для меня это было плевое дело». Сейчас трудно сказать, правда это, или бред воспаленного воображения, но это уже и неважно, все далеко в прошлом.
В Сургуте я уже пошёл во второй класс. Жизнь с родителями в однокомнатной квартире отличалась от жизни с бабушкой и дедушкой в большом просторном доме. Этот год был очень трудным для меня психологически, я его запомнил очень ярко, потому что это было время резкой перемены в моей жизни. Мама часто бывала в больнице, не помню из-за чего точно, что-то было неладно со здоровьем.
С отцом жить оказалось не сладко, эта атмосфера резко отличалась от жизни в горах. Пойдя во второй класс школы номер три, я стал плохо учиться, попав в незнакомую среду. Осенью 1995 года Мама с сестрой улетела в Махачкалу, думая, что отец останется со мной, но он на следующий день улетел в Киров, ничего не сказав маме и оставив мне денег на восемь буханок хлеба. Так я прожил дома один около трёх недель. Как-то заходит соседка тётя Соня, а я картофель фри нарезал и собираюсь жарить, а она мне – ты что, один дома? Да, говорю, все уехали. И тетя Соня больше не появлялась. Когда мама прилетела и узнала, что отец улетел, оставив меня, восьмилетнего, одного, она хотела с ним развестись.
Сейчас я благодарен отцу за эту возможность научиться быть более самостоятельным. Скорее всего, он был уверен, что со мной ничего не произойдёт. Однажды ко мне даже пришёл переночевать пьяный дядя, двоюродный брат отца, ныне покойный, умерший от несчастной жизни и алкоголизма в 1997 году. Отец, видимо, поручил ему приглядывать за мной, а он появился всего один раз и то на одну ночь, передохнуть да уйти на следующий день. Зато как я обрадовался, когда Мама привезла мне игровую приставку sega из Махачкалы, которую я так и не смог подключить к своему телевизору. В этот год я стал безумным фанатом Брюса Ли и отец мне даже привёз книгу о нём, а когда у нас появился первый видеомагнитофон, то первые видеокассеты были фильмы с участием Брюса Ли. Помню, как я с мальчишками, играя в футбол, сильно стукнулся, заплакал, ко мне подошла моя соседка Мая и сказала: «Ты что, не Брюс Ли?» В туже секунду я перестал плакать.
Достигнув немалых высот к 40 годам, отец расслабился, перестал развиваться и расти дальше, решив, что сделал уже достаточно много и с него хватит. А энергии и потенциала, которые искали выход, оставалось еще очень много, столько, что можно было бы сколотить партию как у Жириновского и править ею до ста лет. Жизнь обычного отца семейства, который довольствуется средним, ему не подходила, поэтому он стал очень часто выпивать и срываться на семье. В основном из-за его неудовлетворенных амбиций огребал я. Он постоянно на меня давил, кричал, грозился убить, выгонял из дома, из-за этого я не мог нормально соображать и был в состоянии постоянной тревоги.
С самого детства я хотел вырваться из родительского дома, хотел иметь деньги и быть самостоятельным. Конечно, в моих детских воспоминаниях есть и много прекрасных периодов и моментов, но состояние паники, которое вселял в меня отец, трудно было игнорировать. Не хочу, чтобы читатель меня неправильно понял, я люблю своих родителей и могу поставить себя на их место. Мне жаль отца, я бы хотел ему помочь, но не мог. Я понимаю, что очень на него похож. Мои родители слишком разные, отец –птица высокого полёта, ему трудно было найти общий язык с мамой. Как он любил повторять, в нашей семье всё было как в басне Крылова «Лебедь, Щука и Рак», все тянули в разные стороны. Я находился между крайними противоположностями полярных взаимодействующих сил инь и ян – жёстким тираном отцом и мягкой мамой. Мама старалась, как могла, сглаживала острые углы в отношениях, старалась сохранить семью, из-за этого отец упрекал её в том, что она хочет всем угодить. Если бы не мама, не знаю, как сложилась бы моя судьба, в кого бы я превратился, с кем бы связался и в какую задницу мог бы угодить. В школе я не был паинькой, учился в основном на тройки, но иногда меня задевало, что мне ставят в пример отличников и тогда я мог закончить четверть без троек, а классный руководитель поражался, как это я умудрился. Я часто дрался и оказывался в кабинете директора, а бывало ещё, что вызывали участкового и меня даже поставили на учёт в милицию, но дальше этого не заходило.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 22
