– Интересно… – Батлер еще более внимательно посмотрел на нее. – Журналист, занимавшийся расследованиями, и к тому же психолог. Это то, что нам надо.
– Насчет психолога – это сильное преувеличение. В любом случае, я не понимаю, чем я могу помочь комиссии?
– Я не буду подробно рассказывать вам, чем занимается комиссия. Если мы с вами договоримся о сотрудничестве, то поговорим об этом потом. Скажу одно: в ходе работы возникает множество очень деликатных проблем. Часто затрагиваются интересы не только отдельных частных лиц, но и компаний. Более того, возникают ситуации, в которых неизбежны конфликты интересов различных государств. Все это понятно, ведь речь идет о серьезной глобальной проблеме. Вокруг нашей комиссии бушуют страсти, разгораются интриги. Это, так сказать, одна сторона проблемы. Сейчас же дело осложняется тем, что мы вынуждены резко сокращать штат сотрудников. Кризис не обошел стороной никого. Вот вы и постараетесь психологически поддержать тех людей, которых мы будем вынуждены увольнять. Я думаю, вы сумеете найти слова, чтобы убедить их спокойно, без излишних эмоций принять неизбежное. А также поможете пресечь разного рода панические слухи, распускаемые некоторыми. И по возможности найти того, кто эти слухи распространяет и занимается писанием анонимок, порочащих комиссию.
– Какие слухи и что за анонимки?
Арина почувствовала, что Батлер колеблется.
– Надеюсь, вы понимаете, что наш разговор носит конфиденциальный характер? – Глава комиссии выглядел несколько смущенным.
– Безусловно.
– Если вы не примете мое предложение, все, о чем мы здесь говорили, останется между нами.
Ясно было, что он тянет время и не знает, как перейти к сути разговора.
– Можете не волноваться в этом отношении.
Батлер встал, подошел к металлическому шкафу, стоявшему у стены, открыл его и достал оттуда папку. Сев снова за стол, он раскрыл ее, достал оттуда два конверта, повертел их в руках.
– Вот, посмотрите. – Он решился и протянул Арине листок бумаги, вынутый из первого конверта.
На нем крупным шрифтом было напечатано по-английски следующее:
«ATTENTION! LEAKAGE OF SENSIBLE INFORMATION!»[3]
– Что вы об этом думаете? – задал он вопрос, увидев, что Арина прочитала.
– Если честно, то я не понимаю, с каких это пор в ООН обращают внимание на анонимки? Тем более на такие нелепые!
– Это произошло после громкого скандала вокруг программы «Нефть в обмен на продовольствие». Если помните, вскрылись факты серьезной коррупции. Несколько высокопоставленных чиновников ООН были обвинены в мошенничестве. Вот тогда и была издана инструкция, предписывающая внимательно относиться ко всем сигналам о коррупции. Теперь вы понимаете, что я не могу просто отмахнуться от этих анонимок.
– Это все или есть другие послания?
– Мы поговорим об этом, если вы примете предложение.
– Оно весьма странное. Я не вижу себя в этой роли. Почему не пригласить специалиста по конфликтным и кризисным ситуациям и провести работу с сотрудниками?
– Мы думали на эту тему. Пригласить специалиста со стороны – означает сделать проблему публичной. Мы не можем себе этого позволить. Я уже говорил вам, что вокруг комиссии и так кипит слишком много страстей, вредящих нашей работе. А признав, что у нас внутри коллектива существуют проблемы, мы только ослабим наши позиции. Этого никак нельзя допустить. Вы были в Бангладеш, знаете эту страну, видели, насколько серьезны проблемы, которыми мы занимаемся. Я уверен, что вы захотите нам помочь.
Батлер замолчал и в упор посмотрел на Арину.
– Мистер Батлер, я не являюсь специалистом по Бангладеш. Боюсь, что вас ввели в заблуждение относительно моей квалификации. Я должна подумать, я не готова дать вам ответ сейчас.
– А никто этого от вас и не требует. Идите домой, посоветуйтесь с мужем и позвоните мне, когда будете готовы вновь встретиться. И имейте в виду, должность, на которую мы вас берем, хорошо оплачиваемая.
Встав из-за стола, председатель комиссии подошел к Арине.
– Я очень рассчитываю на вас. – Он крепко пожал ее руку.
– Обещаю вам не затягивать с ответом. Что бы я ни решила, вы узнаете об этом в ближайшие дни.
Выйдя из здания комиссии, Арина остановилась в раздумье. Разговор с Батлером озадачил, и ей хотелось обсудить с кем-нибудь его предложение. Она набрала телефон мужа. Олег был занят и обещал прийти пораньше, чтобы вечером поговорить обо всем. Тогда Арина набрала телефон подруги.
У Веры, владевшей небольшим туристическим агентством, сейчас была горячая пора. Новый тур – «Путешествие в райские кущи», который они предложили месяц назад своему московскому партнеру, на удивление, вызвал большой интерес, и сейчас Вера почти каждую неделю принимала новую группу туристов, желающих побывать в раю[4]. Но Арине повезло. Вера как раз завезла своих гостей в отель на обед, и у нее было свободное время.
– Давай через час в кафе на вилле твоего имени. Там как раз и пообедаем. Ты только сразу закажи что повкуснее, а то хорошие блюда разбирают быстро, – предложила Вера.
– Хорошо, я там буду раньше, все закажу и подожду тебя, – обрадовалась Арина.
Место, где они договорились встретиться, называлось на самом деле музей Ариана. Там размещался Швейцарский музей керамики и стекла. Поскольку здание находилось недалеко от организации, где работал Олег, то иногда они встречались здесь, чтобы перекусить во время его обеденного перерыва или выпить чашечку кофе. Олег всегда шутил по этому поводу, говоря, что им просто положено встречаться в музее, носящем имя жены. При этом он произносил название музея, выбрасывая из него гласную «а». Постепенно и некоторые из друзей переняли эту манеру и стали называть виллу не Ариана, а Арина.
Войдя в здание, она поднялась на второй этаж, где находилось кафе, и вышла на маленький полукруглый балкон. Сев за свободный столик с видом на здание и парк ООН, Арина стала поджидать подругу, размышляя о странном предложении.
В это время на балкон ввалилась большая группа русских туристов. Бойкая женщина, очевидно гид, сопровождавший группу, начала рассказывать о музее. Делала она это развязно, снабжала свой рассказ какими-то нелепыми анекдотами, якобы произошедшими с создателем музея. Потом она стала комментировать вид, открывающийся с балкона. Бодро поведала про Монблан, не забыв вставить всем приевшуюся шутку о японских туристах, которые принимают за Монблан небольшую гору, очень невысокую, своим силуэтом напоминающую такую дорогую японцам гору Фудзияма. Ее, в отличие от Монблана, почти всегда видно, поскольку она находится гораздо ближе к Женеве, и обманутые недобросовестными гидами японцы с удовлетворением взирают на нее и дружно кивают головами: «Юи, юи, кому Фудзисан»[5].
