– Ты принесла нам новую книгу, Ида… э-э-э… Антон?
На парте старшего сына Ланге лежала тоненькая книжка – «Путешествие капитана Кука». Не похоже было на то, что мальчик увлечен ею. Однако учитель помнил, как Ида еще вчера, когда они встретились в церкви, с восторгом рассказывала о том, что ее отец привез из Шверина новую книгу. Иногда такое случалось. Якоб Ланге испытывал интерес к экзотическим странам и пытался привить его также и своим детям. Его любопытство не было типичным для ремесленника, к тому же правоверного старолютеранина, но Бракель полагал, что Ланге подумывает об эмиграции. Кузнец и признанный знаток лошадей, он наверняка был недоволен тем, что не может обзавестись землей здесь, в деревне, а только брать ее в наследственную аренду. Из-за этого Ланге постоянно ссорился с помещиком, рискуя тем, что тот, чего доброго, вышвырнет его из своих владений, как бы высоко ни ценил его труд. За последние годы многие старолютеране уехали в Америку. Возможно, Ланге задумал нечто подобное.
Антон, его сын, кивнул со скучающим видом и пододвинул книгу Иде. Однако девочка не схватила ее с радостью, чтобы представить всему классу, как предполагал учитель, а поглядела на Карла, который никак не мог отойти от своей парты. Книга вызвала его интерес, а он сам, судя по всему, – сочувствие Иды.
– Ида! – одернул ее Бракель.
Девочка взяла себя в руки и подняла голову.
– Это очень странная книга, – произнесла она тонким и нежным голоском, способным завладеть вниманием отъявленных лентяев, стоило Иде начать читать. – В ней говорится о капитане, который путешествует по морям и открывает новые земли! И, представляете, господин учитель, она была написана на другом языке! Для того чтобы мы могли прочесть эту книгу, ее пришлось сначала пере… перевести!
Ида ткнула пальцем в имя автора, которого звали Джон Хоксворт.
– С греческого? – послышался голос Карла.
Мальчик не смог удержаться. Ему давно пора было уйти, однако новая книга напомнила ему о другой истории мореплавателя, которую когда-то рассказывал своим ученикам Бракель. В ней речь шла о человеке по имени Одиссей, которому довелось пережить такие приключения в Древней Греции, что прямо-таки дух захватывало.
Бракель покачал головой:
– Нет, Карл. Джон Хоксворт написал историю капитана Кука на английском языке. Кроме того, это не поэма, как «Одиссея», а история, основанная на фактах. Но теперь тебе нужно решиться, Карл. Если хочешь остаться – садись. В противном случае…
Карл направился к двери. С сожалением и завистью он бросил последний взгляд на класс, а когда он посмотрел на Иду, учителю показалось, что в его глазах промелькнуло нечто похожее на нежность.
Девочка Карлу нравилась. Иногда, когда он работал в полях и ничто не мешало ему размышлять, он позволял себе помечтать. В такие моменты он видел себя взрослым молодым человеком и в своем воображении сватался к Иде Ланге, заводил с ней семью и каждый божий вечер возвращался к ней, а она ждала его. Каждый день он слышал ее нежный голос, каждое утро в школе он первым делом смотрел на ее гладкие и мягкие волосы, ее красивое и доброе лицо. Иногда у него появлялись и греховные мысли, но их Карл себе строго-настрого запрещал. В принципе, он должен был запретить себе и безобидные грезы о совместном будущем с этой девочкой, поскольку им не суждено исполниться. Даже если бы Ида однажды ответила на его чувство – а повода думать, что когда-нибудь такое случится, она ему не давала, – ее отец ни за что не одобрит союз с сыном поденщика. Это было вполне понятно, и Карл не сердился на Якоба Ланге за это. Он и сам не хотел бы, чтобы Ида жила так, как живет его мать.
Семья Йенш едва держалась на плаву. Отец Карла, его мать и вот теперь и он сам день-деньской трудились на полях помещика или брались за другую работу. Платили им пфенниг в час, но только мужчинам, а зачастую они не получали даже этих денег, поскольку с ними рассчитывались натурой. Вот и сегодня Карл вряд ли увидит звонкую монету, после того как выкопает последний картофель, проведя на этом поле десять часов. Скорее всего, нанявший Карла хозяин отправит его домой с мешком топинамбура…
Принимаясь за работу на чужой земле, Карл предавался невеселым мыслям. Наверное, Петеру Брандманну, плотнику, недосуг самому убирать урожай, а его сыновья Оттфрид и Эрих, судя по всему, не успели сделать это во время осенних каникул. Впрочем, удивительно, что они не справились: Брандманн, подобно другим малоземельным крестьянам, имел всего один морген[3] земли. Половину его занимало картофельное поле, а другую половину – огород, который энергичная жена Брандманна обрабатывала самостоятельно. Карл выкопает весь картофель всего за пару дней. Но Эрих еще маленький, а Оттфрид и в школе не блистал. Наверное, они не слишком старались.
Подобные мысли заставляли Карла еще быстрее махать мотыгой, чтобы дать хоть какой-то выход клокотавшей в душе ярости. Он чувствовал гнев постоянно с тех самых пор, как отец приказал ему уйти из школы. А ведь Карл никогда не отказывался от отцовских поручений. Мальчик прекрасно знал, что семья нуждается в деньгах. Он проводил в школе всего несколько утренних часов, и это не мешало ему зарабатывать. Он мог бы наверстывать упущенное во второй половине дня, да и вечером тоже что-то наверняка нашлось бы! Даже грядущей зимой! Парень с размаху швырял выкопанный картофель в корзину.
Только через полчаса Карл немного успокоился, вытер пот со лба и закусил губу. Нет, он не имеет права злиться на отца. В холодное время года достаточно сложно найти работу в дневные часы. После захода солнца всякий труд в крестьянских дворах и ремесленных мастерских прекращался. Да и не требовались обычно поденщики в этих мастерских. В них вполне справлялись сами владельцы, малоземельные крестьяне, или их подмастерья, а после школы им помогали собственные дети, изучавшие также и ремесло. Он же никогда не сможет ничему научиться…
Преисполнившись разочарованием, Карл снова вонзил мотыгу в черную землю. Единственной надеждой для него оставалась духовная семинария, о которой как-то говорил учитель Бракель. Однако теперь с этим тоже покончено. Карл держался изо всех сил, но в конце концов на глаза навернулись слезы. Он решительно вытер их рукавом. Мальчики не плачут. А добрый христианин принимает свою судьбу со смирением…
Солнце поднялось уже высоко. Дети возвращались из школы, пробегая мимо поля Брандманна, – в основном это были дети крестьян, дворы которых располагались между деревней и помещичьим замком. Дома, мастерские и небольшие наделы ремесленников теснились вокруг центра деревни, где стояли церковь и школа. Однако кузница Якоба Ланге находилась на самом дальнем краю поселения. Карл поймал себя на том, что высматривает среди школьников Иду. Если она не пойдет другой дорогой, например, чтобы заглянуть в какую-нибудь лавку, возвращаться домой она будет именно здесь.
Вскоре Карл увидел ее брата и сестру: Элсбет бежала вприпрыжку, а Антон с недовольным видом следовал за ней. После обеда он тоже будет работать в поле или, если повезет, в кузнице. Ланге не поощрял безделья, его дети трудились не меньше, чем поденщики. Но они по крайней мере могли надеяться на лучшее…
