Не было ни ведьмы, ни Грималкин, ни ведьминого котла, ни Книги Заклинаний и Заговоров, ни жаб, ни лисиц, ни волшебных трав, ни зелий, ни метлы — ничего, что нужно для колдовства. Они сгинули, они улетели и бросили его насовсем.
Глава 3. Гобболино находит дом
Ведьма и ее кошка Грималкин обходились с котенком так плохо, что Гобболино не особенно сожалел о разлуке с ними. Но он остался совершенно один, а такому маленькому котенку это очень страшно, и несколько часов он просидел у входа в пещеру, горько плача и спрашивая себя, что же с ним дальше будет.
— А вдруг они никогда не вернутся? — всхлипывал Гобболино. — Что же мне делать? Что делать?
Но наконец он додумался до того, что если Грималкин и ее хозяйка действительно его бросили, то больше ему незачем оставаться в пещере и быть ведьминым котом. Он может пойти куда глаза глядят, найти себе мирный и счастливый дом с приветливыми хозяевами и остаться в нем навсегда.
Как только его осенила эта счастливая мысль, Гобболино утер слезы и огляделся.
Ведьмина пещера была на опушке леса, а неподалеку от нее виднелись поля и рощи, текла река, и за ней, наверное, находились такие же дома, усадьбы и города, какие котенок видел во время полета на ведьминой метле.
И, конечно, где-то же должен быть уютный дом с добрыми хозяевами, которым захочется, чтобы под их крышей мирно и счастливо жил домашний котенок. Гобболино особенно тщательно умыл мордочку, шубку и лапы и ушел из пещеры навсегда. Бодро и смело он пробирался через поля и овраги до тех пор, пока лес у него за спиной не скрылся за горизонтом, а внизу, совсем близко, не заблестела извилистая река. Она прокладывала себе путь сквозь заросли тростника, разливалась на мелководьях, местами журчала и булькала, как варево в котле у ведьмы, а местами была медленной и прозрачной, и тогда Гобболино жадными глазами смотрел на блестящих рыб, и у него текли слюнки.
Он не ел весь день, и эти нарядные рыбешки напомнили ему, как он голоден.
Ничего, сказал себе Гобболино. Сейчас я приду в большую, красивую усадьбу, там будет дом с просторной и уютной кухней, меня пригласят туда зайти, нальют мне блюдечко молока и укажут место у огня. А потом хозяева попросят, чтобы я остался у них навсегда, и будут говорить про меня: «Это наш Гобболино — наш домашний кот!»
Тут он вспомнил о своей сестричке Сутике, которая попала в ученье к ведьме Ураганных Гор, и снова расплакался, но, в конце концов, Сутика именно этого и хотела, так о чем же теперь говорить и плакать?
Гобболино шел вдоль реки и наконец-то увидел мост. Это был очень узкий мостик, вернее, всего лишь дощечка, нависавшая так низко над водой, что котенок легко доставал лапой до крошечных волн, рябивших под ним.
Он подумал, что с моста сумеет поймать себе рыбешку, уселся на середине доски и стал ждать, не проплывет ли поблизости одна из этих нарядных красавиц.
Вскоре прекрасная форель, разодетая в розовое и голубое с золотом, неторопливо двинулась по течению прямо к котенку.
Гобболино, весь дрожа от волнения, решил подождать, пока она не окажется в точности под доской.
Но в то самое мгновение, когда он сунул лапу в воду, форель его заметила и метнулась мимо, презрительно махнув хвостом. Гобболино рванулся вслед за ней, слишком сильно размахнулся лапой, не удержал равновесия и вверх тормашками плюхнулся в реку.
Раздался очень громкий всплеск, Гобболино до смерти испугался, решил, что сейчас утонет, но… поплыл. Он плыл и плыл, а река стремительно уносила его все дальше от леса и от пещеры, где он родился. Он плыл, а течение тащило его мимо полей и садов в сторону огромной мельницы, где Гобболино должен был неминуемо попасть в мельничное колесо, а это означало верную смерть.
Котенок не знал, какая опасность его подстерегала, однако, на его счастье, у реки, поблизости от мельницы, но чуть выше по течению, играли дети.
— Смотри! Смотри! — закричали они друг другу. — Вон плывет котенок! Ну и отчаянно же он барахтается!
— Он вот-вот попадет в мельничное колесо! — воскликнула одна из девочек. — Скорее! Скорее! Нужно его спасти.
Ее братья сбегали за палкой и вытащили Гобболино из воды, как подгоревшую изюмину из маминого кекса.
— Ух, какая у него черная шубка! — сказали мальчики.
— Нет, он почти что полосатый, — сказали девочки.
— Ух, как у него горят глаза! — сказали мальчики.
— Зато какие они голубые и красивые, — сказали девочки.
— У него три лапы черные, — сказали мальчики.
— Зато одна белоснежная! — сказали девочки.
И они понесли Гобболино домой на хутор, чтобы показать маме.
Дом у них был большой и хороший, а кухня — как раз такая, о какой мечтал Гобболино.
На всех стенах, выложенных красными изразцами, висели полки, уставленные блестящими горшочками, горшками, сковородками и кастрюлями. В очаге горело жаркое пламя, на каминной полке бурлил и пел чайник. В колыбели лежал младенец, и колыбель мерно покачивалась, когда ее легонько подталкивала хозяйка дома, мать спасителей котенка.
— Ах, какой я везучий, какой я счастливый кот, — сказал себе Гобболино и сразу забыл, как он устал и промерз. — Первый же дом, куда я попал, и есть дом моей мечты. Здесь так уютно, здесь ярко горит огонь, у детей здесь доброе сердце и хорошая мать. Ну вот, теперь я смогу поселиться у них, я буду жить счастливо и навсегда останусь обычным домашним котом.
Хозяйка дома взяла Гобболино на колени и обтерла его мокрую шерсть теплой тряпочкой.
— Откуда же ты взялся, черный котенок? — спросила она приветливо. — Как ты упал в этот ужасный мельничный ручей? Ты знаешь, что мог утонуть?
— Ох да, сударыня, теперь знаю! — ответил благодарный Гобболино. — Я пытался поймать рыбу и упал. Я жил в лесной пещере, что выше по течению, и река принесла меня сюда.
Когда шерстка у котенка высохла, жена фермера дала ему вдоволь напиться теплого молока и пошла доить коров, а Гобболино стал развлекать детей и младенца теми фокусами, которые каждый ведьмин котенок знает от рождения. Он пускал голубые искры из усов и красные из носа. Он становился то невидимым, то снова темным с белой лапой. Он прятался (но так, чтобы дети могли его найти) в самых неожиданных местах: то в часах с кукушкой, то в чайной чашке, то в ботинке хозяина — до тех пор, пока дети не устали смеяться и не попросили его посидеть тихо и дать им немного отдохнуть.
В разгар этой потехи пришел домой сам фермер. Он расцеловал детей, но когда увидел Гобболино и его трюки, то неожиданно помрачнел, зашикал на мальчиков и девочек и торопливо отправил их спать, а котенок свернулся клубком под кухонным столом в деревянном ящике, который ему собственноручно поставила туда жена фермера.
— Ну какой же я счастливый кот, — сказал он, подобрав под себя три свои черные лапы и одну белую и закрыв свои прекрасные голубые глаза. — Теперь мои мучения навсегда окончились. Теперь я — Гобболино, домашний кот.
