Мне довелось ознакомиться с воспоминаниями крупнейших русских контрразведчиков — генералов Климовича и Спиридовича. Эти два аса спецслужб с большим уважением писали о своих противниках в ЧК.
Более того, генерал Батюшев начальник контрразведки императорской армии, эмигрировав в Стокгольм, занялся изучением русских спецслужб. Большая глава в его работе посвящена блестящим операциям ВЧК-ОГПУ.
Если бы господин Ольшанский прочел эту книгу, то узнал бы о знаменитой операции «Трест», в результате которой был арестован именитый английский разведчик Сидней Рейли.
Автору «Записок…» неплохо было бы ознакомиться с материалами по другой операции ОГПУ — «ЛД», в результате которой удалось заманить в Россию и арестовать известного террориста Бориса Савинкова. Царская охранка за долгие годы борьбы с эсеровским движением такими результатами похвастать не могла.
А похищение руководителей Российского общевойскового союза генералов Кутепова и Миллера, которое советские спецслужбы в описываемый в книге период провели в самом центре Парижа? А операция «Харбинская осень»?
Да что говорить, вряд ли это смогли бы сделать жулики и пьяницы, о которых пишет Ольшанский. Его «чекисты» способны были похитить разве что огурцы на рынке.
Но тем не менее я очень советую прочитать эту книгу, она напоминает романы забытого русского авантюрного писателя Н. Брешко-Брешковского.
Правда, он писал салонно-будуарные сочинения, но книга Ольшанского по стилю и манере письма ничем не отличается от текстов забытого романиста, хотя дает какое-то представление о духе того времени, настроениях людей, быте в России и за рубежом.
Поэтому я повторяю: прочтите эту книгу, а потом решайте, для чего она была написана. Тем более что сегодня в литературном сочинительстве очень популярна тема безудержного очернительства нашего прошлого, причем очернительства в основном некомпетентного и предвзятого. Может быть, на основании таких «свидетельств» и складывалось представление об исторических событиях в России.
Предисловие
Один из несметного легиона сотрудников шпионских организаций СССР за границей — капитан саперного батальона А. П. Смирнов передал мне после отъезда в Южную Америку несколько объемистых тетрадей своих воспоминаний для написания книги, иллюстрирующей работу ВЧК и Коминтерна.
«Записки» — кошмарный человеческий документ — были написаны без всякой систематичности, тенденции или нагромождения «ужасов», но их каждая страница веет жутью и дыхание смерти холодит душу при восстановлении в памяти отрывочных эпизодов «советских тайн», написанных Смирновым «на отдыхе» — в N-й тюрьме.
Гидра шпионажа, провокации, подготовления восстаний, гражданской войны и насаждения «диктатуры пролетариата» — СССР — перед лицом всего культурного мира превратила 150-миллионный русский народ в «околлективизированного раба» и привела к молчанию не только колокола взорванных или превращенных в танцульки церквей, но и совесть тех, кто в погоне за «экономическими завоеваниями» признали за большевиками государственную правомощность. Дипломатические миссии, полпредства и торгпредства, различные «Аркосы», «Амторги», отделения «Внешторга» и тысячи других советских учреждений за границей кишат «Смирновыми» и служат единому богу — Коминтерну.
Агенты ГПУ расстреливают в России непокорного «кулака» за неотдачу зерна на фонд заграничных отделов шпионажа, «Соловки» — остров смерти русской интеллигенции, крестьянства и рабочих — получает каждый день новые партии «контрреволюционеров», и их имущество поступает в пользу… жертв революции, пресловутому Мопру, тому Мопру, который питает заграничных агитаторов и представителей III Интернационала. Зерно экспортируется за границу, продается «назло буржуям» ниже рыночных цен, а поля России на 30 % остались не засеянными из-за отсутствия посевного зерна.
Деньги нужны — Индо-Китай, Китай, Египет, Индия, английский безработный, финляндский рабочий и народы всего мира «ждут» помощи от засевших в Кремле строителей «нового мира социализма» — Сталина и К°.
А. Ольшанский
I
В 1920 году, зимою, в кабинете заместителя начальника Разведупра Павлоновского я дал подписку в обязательстве беспрекословно исполнять все директивы особоуполномоченного Западного отдела Управления товарища Яна Розенталя, в распоряжение которого должен был отбыть через несколько дней.
Мне стало известно, что моя мать и два брата, Андрей и Владимир, остаются заложниками в РСФСР и в случае моего перехода на службу к белым или какого-либо «предательства» их жизни будут расплатой. Заготовленную Павлоновским на сей предмет подписку я подписал и сообщил адреса всех моих знакомых за границей и в пределах РСФСР — таково было обязательное требование, предъявляемое ко всем агентам шпионажа за границей.
В тот же день меня доставили в Особый отдел и представили начальнику Иностранного отдела ВЧК товарищу Лившицу, маленькому, близорукому чекисту в бархатной блузе и галифе из синего сукна. Бросив на меня быстрый, пронизывающий взгляд, Лившиц сказал:
— Вы назначены товарищем Павлоновским в Финляндию. Выедете отсюда в пятницу с ночным поездом. Теперь прошу вас отправиться в фотографию и оставить нам ваши снимки. Ах да, с вас надо получить еще подписку.
Он повернулся к сидевшему за письменным столом худосочному человеку и бросил ему:
— Товарищ Каминский, приготовьте подписку о безоговорочном исполнении приказов нашей секции 143.
Тот приподнялся со стула и, скосив на меня глаза, ответил:
— Слушаю, товарищ.
Лившиц почесал карандашом свою волосатую переносицу и, как-то странно улыбаясь, произнес:
— Вы поедете с женою. Поняли?
Я растерялся.
— Виноват, товарищ, я же не женат, — сказал я торопливо.
— Знаю! — резко вскрикнул Лившиц, — но мы дадим вам товарища, которая будет помогать вам работать. Прекрасная женщина. Из буржуазии. С манерами и владеет языками. Имеет порядочный стаж. Вы должны с ней жить по-семейному. Это в интересах дела. Она будет ловить «белую сволочь», а вы только обрабатывайте.
Меня поразил развязный и наглый тон Лившица. В Разведупре со мной все были предупредительно вежливы, а тут окрик истеричного чекиста.
— Мне об этом товарищ Павлоновский ничего не говорил, — пытался возразить я.
— Все по очереди, товарищ. Товарищ Павлоновский назначает вас, и только, а я по своему разумению даю вам план работы, поняли? Это в ваших же интересах. Та дама, которая назначается в командировку, красавица. Вы оденете ее по первому разряду, меха для нее привезет курьер, и пустите в общество. Приманка — первый сорт. На ее личные расходы вам будут отпускать пятнадцать тысяч марок. Ей двадцать семь лет, и она очень, очень пикантна, — произнес Лившиц, потирая ладони и цинично улыбаясь.
