– Всему виной было виски, – пробормотал Хенсон.
Ему казалось невероятным, чтобы одна ночь двадцатилетней давности, короткий миг наслаждения могли так изменить существование мужчины и лишить его той жизни, о которой он мечтал и на которую надеялся.
Хенсон подумал о том, что сделал бы Джек Хелл в подобной ситуации, и тут же сам себе ответил: единственный владелец «Инженерного атласа» был холостяком по своему образу жизни и не считался ни с чем и ни с кем.
Хелл был инженером старой школы. Он начинал свою деятельность рабочим. Этот весельчак, бессердечный и холодный, приятно проводил время во всех частях света.
Если бы Ольга пришла к Хеллу и сообщила ему, что она беременна, он, без сомнения, спросил бы: «Ну и что же?»
Тот факт, что он уже тридцать лет был женат на девушке-дурнушке, отец которой дал ему средства и возможность организовать дело, не мешало его частной жизни.
Компания занималась конструированием мостов, плотин, железных дорог от Огненной Земли до Тонкина...
Хелл видел восход солнца на берегу Бенгалии, дышал разреженным воздухом на вершинах Альп, любовался красотами тропиков и в свои пятьдесят шесть лет утверждал, может, и не без основания, что самая красивая панорама в мире – это вид красивой женщины.
В холле зазвонил телефон. Хенсон взглянул на часы: час пятнадцать ночи. Это, конечно, звонит из Перу Ольга, чтобы сообщить о смерти своей матери. Он подумал, что теперь, вероятно, ему придется распроститься с двумя тысячами долларов, которые он отложил, чтобы заменить прошлогоднюю машину на более современную.
Хенсон направился к телефону со стаканом пива в руке, не сомневаясь, что это Ольга. Что ж, она имела право на дорогие похороны для своей матери. В начале своего замужества она блестяще умела обходиться жалким заработком своего мужа. Двадцать четыре тысячи казались целым состоянием, но, как только начинались покупки, от них ничего не оставалось. И все же благодаря экономности Ольги они стали собственниками дома стоимостью в пятьдесят тысяч долларов, полностью оплаченного, и у них был солидный счет в банке. Они были обеспечены, принадлежали к лучшим клубам, а туалеты и меха Ольги могли соперничать с одеждой ее приятельниц, мужья которых имели больший доход, чем Хенсон.
Он резко снял трубку.
– Ларри Хенсон у телефона.
На другом конце линии всхлипывала женщина, и, несмотря на то что ее голос нельзя было узнать, он был уверен, что это не Ольга.
– Вероятно, вы ошиблись номером.
Его собеседница предприняла героические усилия, чтобы сдержать слезы, и тихо спросила:
– Это мистер Хенсон?
– Он самый.
– У телефона Ванда.
Это имя ничего ему не говорило.
– Ваша секретарша Ванда.
– А, да! Действительно. Мисс Галь, что я могу для вас сделать?
Ванда опять заплакала.
– Это ужасно!
– Что ужасно?
– Я не могу сообщить вам это по телефону, но вы должны помочь мне. Я вас умоляю! У меня больше никого нет.
Хенсон был польщен. Он отхлебнул пива и ответил:
– Я буду рад оказать вам услугу. Но это не может подождать до завтра?
– Нет.
– Понимаю... У вас крупные неприятности?
– Ужаснее ничего не может быть.
– Откуда вы звоните?
– От себя. 1212, Норч, Селл-стрит.
Хенсон записал адрес в тетрадь, лежащую возле телефона.
– Что вы конкретно хотите, чтобы я сделал?
– Сейчас же приезжайте ко мне. Я вас умоляю!
Ванда снова заплакала.
– Это не может... не может ждать. И если вы мне не поможете, я сделаю с собой все, что угодно... что угодно!
«Что угодно» может завести далеко. Хенсон представил себе мисс Галь такой, какой он видел ее вчера в конторе, и его ладони стали потными.
– Вы не можете сказать мне точнее, чего вы от меня ожидаете?
– Совета...
– Вы не можете объяснить?
– Это не телефонный разговор, – прошептала она немного нетерпеливо. – Я занимаю комнату номер два, первый этаж, дверь прямо... – Она немного помедлила. – Ну, разумеется, если у вас будут неприятности от вашей жены...
Боясь услышать, что он, вероятно, не решится на это ночное посещение без позволения жены, Хенсон перебил ее:
– Решено, я еду.
– Благодарю, – просто сказала Ванда. – Вы не пожалеете об этом, это я вам обещаю.
– Ждите.
Хенсон положил трубку дрожащими руками. Он знал, что у молодых девушек бывают странные причуды.
Без своих очков и этих гладко зачесанных назад черных волос Ванда Галь могла быть пленительной особой. И из всех мужчин Чикаго она выбрала именно его, чтобы позвать на помощь. Она еще сказала: «Если вы мне не поможете, я сделаю с собой все, что угодно... что угодно!»
У него в голове промелькнули весьма фривольные картинки этого довольно загадочного ночного посещения очаровательной секретарши. Вероятно, она много думала о нем в течение дня, и ночные грезы привели ее в такое состояние, что она не могла больше сдерживаться.
Единственно, что останавливало его, это то, что в любую минуту мог последовать звонок от жены. Что он скажет, если она спросит, почему он не поднял трубку.
«Скажу, что очень устал и крепко заснул», – подумал он.
Затем он с трудом зашнуровал ботинки.
Глава 2
Было свежо, но совсем не холодно. Хенсон ехал с открытым окном. Было еще темно, но уже можно было различить деревья, окружающие дорогу; до него доносился запах зелени и свежести.
Он ломал себе голову над вопросом, какие же неприятности могли быть у Ванды, такие, что она не могла сообщить о них по телефону. Когда человек молод, у него не может быть крупных неприятностей. Самая большая неприятность – это потеря места или если нечем оплатить долги. А Ванде, несмотря на ее неприступный вид, не должно быть больше двадцати лет, ну максимум двадцать два года.
Хенсон миновал мост и достиг центра города. За исключением редких пешеходов улицы были пусты.
Ехал он очень быстро, гораздо быстрее, чем ездил в офис. Он пересек Чикаго-авеню и Дивижен-стрит. 1212, Норч, Селл-стрит должна находиться справа от перекрестка. Он нашел свободное место среди длинной цепочки машин, стоявших у тротуара, и припарковал свой «бьюик».
Сжатый между двумя современными домами, 1212 казался чуждым элементом. А еще недавно таких строений было очень много. Это был недорогой двухэтажный отель, разделенный на маленькие недорогие квартиры.
