— Что стряслось? — спросила я, поглядывая на включенный компьютер и всем своим видом показывая, что именно теперь востребована издательством, как никогда.
— Ал, все так плохо, — сказала Лялька и капнула на пол заготовленной за дверью слезой.
— В какой области? — поинтересовалась я.
— Муж!
Священное слово пронзило пространство комнаты, и мы на некоторое время замерли, давая ему возможность угнездиться где-нибудь под потолком.
— Что с ним?
— Он меня совсем не любит!
— Давно? — спросила я скептически.
Ляля что-то подсчитала в уме:
— Неделю.
— А что случилось?
— Выставка у меня случилась, — покосилась на меня Ляля. — Ал, как ты не понимаешь? Он меня совсем не любит, потому что у меня не хватает на это времени, — пояснила она немного раздраженно.
— Не любит в смысле?..
— Ага.
— Ага! — сказала я. — А в выходные?
— В выходные — дети дома. Я уже забыла, когда они засыпали раньше нас. Никакого уединения. А так хочется любви… — На последней ноте голос ее залился нежной трелью и упорхнул в другую октаву.
Думаю, Ляльке хотелось не только любви, но еще и маслица подлить в поскрипывающие время от времени колеса супружеской колесницы, которая, ко всему прочему, тащила и финансовое благополучие ее фирмы. Но мне все равно стало ее жалко.
— И что я могу…
— Ал, ты не могла бы взять на себя в воскресенье моих умников?
— Сюда? — Дракон, словно понимая, о чем идет речь, вырвался из Лялькиных рук и собрался лезть под диван.
— Нет. Мы обещали сводить их в ЦПКиО, покататься на водных велосипедах.
И Лялька принялась расписывать красоты городского парка, где мне предстояло угробить свой воскресный день. Однако говорила она так увлеченно и искренне, что через три минуты я поверила, будто это лучшее времяпрепровождение для меня, для любого нормального человека и, конечно же, для Ляльки тоже, когда у нее не возникает проблем с исполнением супружеского долга.
— Ну что? — спросила она, закончив живописания.
— Ладно, — согласилась я, вспомнив о том, что, кроме Ляльки, у меня никого нет в этом городе, а мне тоже когда-нибудь может понадобиться помощь. Вдруг я заболею? — Только давай точно оговорим время. Мне еще работать нужно будет в этот день.
Расписание она достала из сумочки, стало быть, не сомневалась, что я соглашусь. Следуя ему, нужно было в двенадцать забрать детей, три-четыре часа провести с ними в парке, посетив все его аттракционы, час проторчать в кафе, три часа — в кинотеатре.
— У вас что, видик сломался?
— Да нет. Они ведь дети. Они даже не знают, что такое кино. Я им недавно рассказала, как мы с папой в молодости туда бегали, вот они и загорелись. Им интересно. Сходи с ними в «Стереокино» на Невском?
— Так это же не по дороге, — заикнулась было я, но Лялька уже протягивала мне несколько купюр на предполагавшиеся развлечения.
— Доедете на такси.
Я пересчитала деньги: моя месячная зарплата.
— Не хватит — добавь. Я потом отдам.
— Ты так дорого ценишь свою любовь?
— Ах, она того стоит, — пропела Лялька совсем другим тоном. В нем уже чувствовалось предвкушение воскресного дня, прочность связей Гименея и воскрешение деловой активности фирмы.
— Ладно, — заявила я, — только если дождя не будет.
Могу и я, в конце концов, покапризничать?
— Дождя не будет, — легко согласилась Лялька, подтянулась на цыпочках, чмокнула меня в подбородок и упорхнула.
Дождь начался вечером. Проливной. С молниями и громом. Он обрушился на город с такой яростью, словно это его пытались заставить завтра выгуливать Лялькиных детей. Я ворочалась в постели с боку на бок, потому что при каждом ударе грома Дракон, спасающийся от грозы под моим диваном, жалобно завывал и тявкал. Спать было невозможно. Единственное, что меня утешало, что Лялька сейчас тоже ворочается рядом с любимым мужем и думает только о том, когда же, черт побери, прекратится этот проклятый дождь.
Глава 2
Странный старичок
Утром я проснулась оттого, что Дракон пытался стянуть с меня одеяло, требуя, чтобы его вывели во двор по делам, которые уже невозможно больше откладывать. Я открыла один глаз и тут же захлопнула его. Горизонт был чист и ясен. Ну скажите мне, почему этой Ляльке всегда так феноменально везет? Пришлось одеваться, выгуливать пса, расцеловав, бросать его охранять квартиру на целый день и ехать за двумя бесенятами, которые уже, наверно, от нетерпения рыли копытцами паркет.
Дверь открыли дети. Чистенькие и аккуратненькие, они проорали мне «Привет, Ал!» и бросились вниз по лестнице сломя голову. А я с тоской подумала, что, если повезет, хорошо бы сдать их вечером назад хотя бы приблизительно в таком же виде. В коридоре показалась Лялька в сногсшибательном пеньюаре — совершенно зеленом и абсолютно прозрачном.
— А, это ты? Вы уже пошли? — томно сказала она, будто кто-то другой нарядил с утра этих сорванцов и нервничал по поводу моего опоздания.
Нет, Лялька — великая актриса. А я, заметим без ложной скромности, — хороший журналист, потому что от моего взгляда не укрылось, как, послав мне воздушный поцелуй и с трудом дождавшись, когда дверь за мной начнет закрываться, она опрометью бросилась в спальню…
До Центрального парка культуры и отдыха нужно было проехать пять остановок. Но дети категорически отказались садиться в трамвай, а пожелали идти пешком. Я к тому времени еще не совсем вошла в роль воспитательницы и согласилась. Однако уже через пять минут поняла, что согласилась зря. Ходить пешком они совершенно не умели. Они бежали со скоростью ветра, а я уже сто лет даже зарядку по утрам не делала. Хватая ртом воздух как рыба, выброшенная на сушу, и чувствуя покалывание в левом боку, я гналась за ними и обреченно смотрела по сторонам, с тоской примечая, что нас обогнало уже три трамвая. «А что, если они побегут по тротуару, а я поеду на трамвае?» — пришла в голову шальная мысль. Но пришлось ее тут же отогнать. Никто не знал, каких сюрпризов можно ожидать от Лялькиных деточек. Спас меня лоток с мороженым. Добежав до него, дети встали как вкопанные и зачарованно уставились на список из двадцати наименований. Когда я, пыхтя и отплевываясь, поравнялась с ними, они уверенно выбрали мороженое «Митя» и «Даша», потому что эти названия соответствовали их именам.
Дальше мы шли не торопясь. Дети занимались важным делом. Митя рвал на части зубами мороженое «Даша», а Даша, словно вампир, впивалась в «Митю» и, ухмыляясь, посматривала на брата. Я пыталась восстановить дыхание. И вот, когда впереди показался мостик через реку, ведущий в парк, мы пошли совсем медленно. Мороженое потихоньку капало сквозь детские ладошки, а со мной происходили странные вещи. Я шла через мостик и вдруг попала неожиданно в то состояние, в котором переходила его уже однажды. Один только единственный раз — туда и один раз — обратно. Голова закружилась, и мне снова стало двадцать. Я почувствовала прилив сил и азарта, глаза загорелись, в голове завертелись планы десятка сумасбродств. Но тут мне вдруг показалось, что на меня кто-то пристально смотрит. И воспоминание схлынуло. Я покрутила головой на всякий случай, но, так никого и не обнаружив, кроме старичка с традиционными весами, поспешила догнать своих деток, рванувших в сторону старых рыжих лошадей, понуро стоявших в ожидании наездников.
