– А это как?
– Как будто ты скован по рукам и ногам и не можешь ничего делать.
Он кивает. Но ведь именно так он себя и чувствует последние полтора года.
Занятия отменены на неопределенный срок, и Дэнни возвращается к себе в комнату, где, по счастью, больше никого нет. Он ложится на кровать и смотрит на трещины на потолке. Минутой раньше – и… Нет, лучше об этом не думать. Тряхнул головой, надеясь избавиться от неприятных мыслей.
И дело не только в том, что случилось сегодня. Едкий запах взрыва, морозный воздух, несколько «скорых» – все это напоминает о том самом страшном дне двадцать долгих месяцев назад: снежинки, кружившие над Берлином, ужас, разрывавший его изнутри, когда полицейский оттаскивал его от обгоревших обломков трейлера. Санитары, достающие из «скорой» носилки для папы и мамы – для того, что от них осталось.
Он содрогнулся. Попытался привычно загнать воспоминания поглубже, убрать их подальше. Но что-то изменилось.
Запрятать воспоминания не удается. Он смутно чувствует, что этот взрыв что-то расшатал в его оцепеневшей душе. Его охватывает возбуждение. Он словно проснулся от долгого беспокойного сна. И это чувство нарастает, хочется двигаться, действовать. Дэнни уже не может спокойно лежать, вскакивает, ходит по комнате туда-сюда, как делал отец, когда спешил довести до совершенства очередной эскапологический* номер и торопливо проглатывал обед, чтобы скорее вернуться к репетиции.
– Ву! – В комнату влетает Джейми и плюхается в кресло. Самодовольная улыбка на время исчезла с его физиономии. – Слыхал? Говорят, это газ взорвался, так что мы теперь без отопления. Старина Керчер объявил каникулы раньше времени. И то польза, верно?
– Чего пришел? Что тебе надо?
Джейми как будто не слышит:
– Если бы я не раскидал твои дебильные карты… – он делает многозначительную паузу. – Я спас тебе жизнь, Ву! Так что скажи спасибо!
– Ага, спасибо.
– Испугался?
– Не очень.
«А ведь правда, – думает Дэнни. – Как ни странно».
– А я чуть в штаны не наложил!
Джейми обводит глазами комнату, и на его лице снова появляется ухмылка. Его взгляд останавливается на фотографии в рамочке у Дэнни на столе. На ней огромная пушка, а рядом стоит карлик в скафандре. Он пострижен под ежик, совсем коротко, а под серебристой тканью костюма прорисовываются мощные мускулы. Под мышкой он держит шлем с большой красной буквой «З».
Дэнни видит, на что смотрит Джейми. На том снимке есть и он сам. Ему там одиннадцать лет, он стоит рядом с карликом и улыбается счастливой улыбкой. Всего полтора года назад, а кажется, будто прошло сто лет. Даже хохолок у него на макушке тогда смотрелся задорнее.
– Что это за урод-недомерок рядом с тобой?
– Майор Замора. Наш силач, – отвечает Дэнни, подавив ярость. – У него был номер «Капитан Солярис» – им выстреливали из пушки.
– Ну ясно, он теперь в пролете, – говорит Джейми и смеется собственной шутке.
Очень оригинально. Но разве объяснишь такому идиоту, как Джейми Ганн? Разве расскажешь, кем для него был Замора: настоящий друг, надежный товарищ, крестный отец… все в одном. Дэнни скучал по нему почти так же, как по родителям. И он так давно его не видел. Однажды у него был шанс встретиться с Заморой – пойти на выступление «Микроцирка», в котором теперь работал карлик, но он не пошел: снова оказаться в цирке было бы еще слишком больно.
– Он что, коротышка? – спрашивает Джейми.
– Карлик. Говорить «коротышка» невежливо.
– Так ваш цирк – шоу уродов, где издеваются над животными и все такое?
– Нет! Никогда не слышал об «Архаосе»?* Цирке дю Солей?*
– Не-а.
– Это «новый цирк»*, понимаешь? Наш был такой же. С опасными, леденящими душу, но очень красивыми номерами. И никаких животных…
– Цирк – для детей, – фыркнул Джейми. – А твои предки что там делали?
– Потрясающие штуки…
Дэнни все не может оторвать взгляд от фотографии. На заднем плане видна часть трейлера, который был его домом. Воспоминания захватывают его: хорошие и плохие. Как описать необычную красоту «Мистериума» и тех, кто там работал: изгоев, отщепенцев, мечтателей? Джейми Ганн все равно не поймет – бесполезно даже пытаться ему объяснить. Чтобы понять, надо было это видеть.
– Ладно, урод, я пошел, – говорит Ганн и встает. – Что будешь делать на каникулах?
– Поеду к тете Лоре, наверно.
– Ну удачи тебе.
Джейми ведет себя по-человечески? Что это с ним? Еще одна странность этого странного дня.
* * *
Родителям учеников позвонили и сообщили о преждевременном начале каникул. Дэнни ждет тетю Лору в вестибюле. Смотрит на окна, забранные решетками. Зачем они тут? Чтобы никто не проник внутрь или не выбрался наружу? Сквозь стекло он видит спортивные площадки с раскисшей землей, за ними – высокую стену, окружающую территорию школу, а дальше все теряется в тумане.
Возбуждение не покидает его, он решает подождать тетю снаружи, выходит и останавливается на ступеньках. Наверно, прилив адреналина после взрыва еще не прошел. Может быть. Но он чувствует, что есть что-то еще, что куда-то его гонит, требует действий.
Скорее, Лора. Приезжай уже!
Наконец она влетает на дорожку к школе на своем стареньком «Ситроене» – колеса шуршат по гравию. Лора резко тормозит, втиснувшись впритирку между «скорой» и дорогущим «Ягуаром». Выскакивает из машины, бросает взгляд на дым, поднимающийся из-за школы, и, чуть приоткрыв рот от волнения, спешит к нему, перешагивая через пожарные шланги. Не думая о том, что вокруг люди и Дэнни может быть неловко, тетя кидается его обнимать. К своей роли опекуна Лора относится очень серьезно и изо всех сил стискивает племянника:
– Боже мой! Дэнни! Ты как?
– Цел и невредим, – отвечает он, высвобождаясь из тетиных объятий.
– Зачем тогда пластырь?
Она отстраняется, берет его за плечи и оценивающе оглядывает. Лора – мастер журналистских расследований, успешный, бесстрашный, всегда готовый взяться за самое трудное дело, но сейчас она выглядит непривычно растерянной. А ведь даже короткое тюремное заключение не выбило ее из колеи.
– Господи, минутой раньше – и…
– Ну все же хорошо, – говорит Дэнни. – Поедем скорее.
– Сейчас. Только скажу пару ласковых вашему безмозглому директору. Как его зовут?
– Мистер Керчер.
– Керчер? Отлично. Ты пока собери вещи.
– Тетя Лора! – кричит ей вслед Дэнни, но ее уже не остановить. Она настроилась задать жару директору и стремительно влетает в двери школы:
– Керчер, можно вас на минутку? Нет, я не могу подождать. Скажите спасибо, если мы не подадим на вас в суд за преступную халатность. Да во всех утренних газетах вы о себе такое прочитаете, что подавитесь своими кукурузными хлопьями!
