Реджина с интересом подняла брови.
Стелла покачала головой.
— Абсолютно никого, — ответила она, подумав, так ли это на самом деле. Она мало что знала о личной жизни Дезмонда в последнее время. Нужно будет спросить Лоренса.
— Хм.
— Что значит это «хм»? — спросила Стелла, нажав кнопку лифта. Ей нужно было знать, пойдет ли Реджина на короткую связь? Стелла никогда не делала ничего такого, что могло бы причинить человеку сердечные муки, и, хотя она задалась целью завязать узелок покрепче между этими двумя молодыми людьми, она не была уверена, что Дезмонд здесь останется надолго.
— Просто «хм», — пожала плечами Реджина. Она наклонила голову набок. — Вы знаете, сейчас, когда я получила новую работу и начинаю новую жизнь, как мне не думать, что рано или поздно я встречу мужчину, с которым у меня завяжется интрижка. — Она игриво повела бровью: — Ну вы знаете, что я имею в виду.
Стелла кивнула. Конечно, она знала. Под словом «интрижка» подразумевалось что-то кратковременное. Если бы Реджина имела в виду нечто другое, она сказала бы «отношения».
— Стелла! — Реджина густо покраснела. — Как вы можете? Вы ужасная женщина!
— А что тут особенного? Я прекрасно тебя понимаю. И хорошо, что ты завела со мной об этом разговор. С друзьями надо делиться тем, что у тебя на душе. А я тебе — подруга.
Она обняла Реджину за плечи.
— Что-то в тебе напоминает мою внучку Нору. По крайней мере, такой она была до того, как я познакомила ее с Роном. Все, что тебе нужно, это найти мужчину, с которым ты могла бы дать волю своим желаниям.
— Как раз этого я и хочу.
1
— Помяни мое слово, Джеймс. Секс погубит этот мир. — Дезмонд Батлер грустно посмотрел на своего приемного отца и наставника, спящего на больничной койке.
Спящего, слава Богу, не вечным сном. Когда Дезмонд получил известие, что Джеймса разбил паралич, он прервал командировку в Сайгон и ближайшим военно-транспортным самолетом, доставлявшим раненых американских солдат на родину, вылетел в США. Из Южного Вьетнама он посылал в Абердин репортажи о наступлении, развернутом северовьетнамским Вьетконгом, которое грозило стать сокрушительным для сайгонского режима, державшегося только на американской помощи.
И вот сейчас, спустя неделю, Дезмонд сидел в тихой больничной палате, глядел на светящиеся экраны мониторов, показывающих, что Джеймс жив. За широким окном тихо падал снег, напоминая о зиме, приближающемся Рождестве и новых надеждах.
Дезмонд вернулся домой, рассчитывая заняться делами «Абердин геральд», пока не выздоровеет его приемный отец, чьим детищем была газета. Однако его ждало разочарование. До того, как у Джеймса случился удар, он чувствовал себя плохо. Но вместо того, чтобы сразу вызвать Дезмонда, он передал полномочия своей второй жене Эстер, которая довела газету до края пропасти и почти растратила деньги мужа. Дезмонда терзала вина за то, что его не было рядом с Джеймсом, когда тот нуждался в нем. Видимо, Джеймс недооценивал серьезность своего состояния и не считал нужным отрывать приемного сына от его работы.
Мысли молодого человека прервал громкий храп. Это убедило его, что Джеймс пока не на смертном одре. Врачи обещали полное выздоровление, предупредив, что для этого потребуется продолжительное время. Но вот его-то становилось все меньше и у Дезмонда, и у газеты.
— Ты знаешь, что твоя ненаглядная Эстер делает из «Геральда» легковесное издание? — продолжал он «диалог», хотя и не знал, доходят ли его слова до сознания Джеймса, окутанного туманом сна.
Нет, явно не доходят. Рот Джеймса еще больше открылся. Часы на стене отсчитывали последние минуты уходящего дня. Джеймсу это было безразлично.
— Представь себе, в газете появилась новая рубрика — «Клуб знакомств. Для тех, кому за… но не утративших интереса к сексу». — Дезмонд не ожидал услышать ответ и не удивился, когда его не последовало.
Он ставил в упрек Эстер не только то, что она начала менять имидж газеты, практически отказавшись от новостей, но и то, что мачеха разбазаривала средства, не привлекала рекламодателей и была плохим руководителем. Она фактически поставила газету на грань банкротства, но пыталась доказать, что сможет исправить положение. Эстер начала с того, что перевела из рядовых редакторов в обозреватели Стеллу Саймон, амбициозную престарелую даму и бабку его лучшего друга. В результате та стала выше по статусу, чем «золотые перья» газеты — Энн Хопкинс и Том Редман.
Дезмонд откинулся на спинку кресла.
— У Стеллы благие намерения, но зашла она слишком далеко со своей идеей завязывания знакомств. Приближается Рождество, и она развешивает по всей редакции ветки омелы. А в первый день, когда я появился, меня чмокнул в губы Билл Молей.
В первый момент Дезмонда вывела из себя выходка секретаря Джеймса, который был «голубым» на все сто процентов, но потом, вспоминая о ней, он не мог удержаться от смеха.
А вот ситуация в газете не давала повода для веселья. Дезмонд догадывался, что Джеймс просто не знает, насколько катастрофическим стало положение его издания. Разумеется, сейчас не могло быть и речи, чтобы ставить больного в известность об этом. Кроме того, Дезмонд уже начал брать под свой контроль редакционные дела.
Он попросил взаймы деньги у Сэма Фостера, давнишнего друга Джеймса, также считавшего, что в газете нужно продолжать печатать свежие новости, ведь именно благодаря этому она всегда пользовалась успехом. Дезмонд пообещал сделать все, что в его силах, чтобы восстановить статус-кво. И это обещание было скреплено джентльменским рукопожатием.
Чтобы найти общий язык с Эстер и осуществить перемены, нужно было время, и Сэм понимал это. Чего нельзя было сказать про самого крупного рекламодателя. «Уэсткоуст Лтд.», консервативная инвестиционная компания, в официальном письме потребовала от Эстер вернуть газете прежний имидж — печатать свежие новости и убрать с первой полосы материалы, как они выразились, «рискованных рубрик».
В противном случае они грозились с первого дня следующего года больше не давать рекламу, в результате чего «Геральд» лишится крупнейшего источника финансирования. И тогда газету не спасет даже заем, предоставленный Сэмом Фостером. Таким образом, у Дезмонда было время только до первого января. Он же не имел ни малейшего представления, как добиться своей цели, имея дело с женщиной, которая не желает слушать никаких доводов.
— Привет, Дезмонд. — Эстер влетела в палату, принеся с собой сильный запах духов. — Ну как он?
Она подошла к кровати и погладила Джеймса по лбу. Ее ласковое обращение с Джеймсом не изменило представления Дезмонда о ней, как о холодной, сухой и эгоистичной женщине. Правда, за последние два года он редко бывал дома и не имел возможности хорошо узнать ее.
— Он спит.
