Посмотрел ей в лицо. Оно совершенно неподвижно, как будто вся ее воля, все силы сосредоточены на необходимости сделать еще один вдох.
— Продержись еще немного, моя госпожа, — прошептал он, хотя понимал, что она его не слышит. — Еще совсем немного. Мы уже близко, если в спешке не сбились с пути. Скоро эта пытка для тебя кончится.
2
Двое наемников ехали еще с час, пока не оказались на идущей под уклон тропе, которая кончалась у подножия небольшого холма. Перевалив через холм, они увидели узкую долину, а в конце ее крепость, вернее, то, что когда-то было крепостью. Подобно окружающим горам, крепость сильно пострадала во время Поворота и последующих изменений.
Из четырех башен, некогда охранявших ее, сохранились две и часть третьей. Четвертая исчезла, как и две стены, примыкавшие к ней. Одна стена просто рухнула.
Другая и недостающая башня буквально были унесены, когда под ними обрушилась почва. Обломки — вернее, их часть, потому что другая часть, несомненно, пошла на перестройку и ремонт, — лежали у основания утеса.
В одной из уцелевших стен — ворота. Тропа, не очень торная, но относительно ясная, вела к ним, и Тарлах повернул на нее свою уставшую лошадь.
Очевидно, кто-то заметил их появление и то, что передний всадник везет раненого. Во всяком случае люди, вышедшие им навстречу, прихватили с собой носилки.
Подъехав к встречающим, Тарлах натянул поводья.
— Есть среди вас целитель? — хрипло спросил он. — В нашей группе есть…
— Я целительница, — сразу ответила женщина, стоявшая рядом с носилками. Капитан с удивлением узнал в ней ту самую, которая хранила материалы, интересовавшие его самого. — Пусть мои помощники заберут ее, птичий воин.
Два молодых носильщика в одежде полевых рабочих или торговцев подошли к нему, и он опустил не приходящую в сознание владелицу долины в их ожидающие руки.
Несмотря на свою грубую внешность, они очень осторожно уложили раненую на носилки.
Целительница из Лормта, принадлежавшая к древнему народу Эсткарпа, склонилась к пациентке. Она успела прикрыть лицо, но Тарлах заметил, как она удивилась, поняв, что перед ней женщина. Но никак не комментировала это и не проявила своего удивления. Возможно, для нее этот факт не имел особого значения по сравнению со многими другими более неотложными делами.
Говоря быстро и сжато, отвечая на вопросы, сокольничий описал происшествие, в котором пострадала Уна, и как можно подробнее охарактеризовал ее раны, потом рассказал, как вез ее сюда, чтобы мудрая женщина или волшебница смогла определить степень их серьезности и принять меры для лечения.
Капитан не замечал взглядов, которые бросали на него слушатели. Он смотрел, как подняли носилки и унесли их внутрь, чувствуя в глубине души, что, возможно, больше никогда не увидит У ну из Морской Крепости. Он опустил голову, и на него навалилась вся тяжесть усталости и безнадежности.
Все кончено. Он сделал все, что было в его силах. Теперь судьба Уны в руках других — странных ученых и тех Великих, кто распоряжается жизнью и смертью.
Тарлах взял себя в руки. Он не должен сдаваться.
Подняв голову, двигаясь медленно, словно под водой, он спешился. Тело, казалось, восстает, сопротивляясь любому приказу.
Командир наемников впервые обратил внимание на собравшихся у ворот.
Одного он сразу узнал — высокого человека, чьи седые волосы говорили о долгих годах жизни. Никакой усталости не было в его серых глазах, и походка была молодая, с прямой фигурой, целеустремленная и решительная. Что касается остального, то у него была внешность старика, хрупкого, но здравого умом и крепкого телом. Кожа у него не морщинистая, но бледная, почти прозрачная; казалось, легкий ветерок может ее порвать.
Лицо и тело у него худые, а рука, которую он поднял в приветствии, перепоясана голубыми венами. Черты лица приятные; когда-то, наверное, он был красив; выражение живое, проницательное и доброе. Одежда серая и мало чем отличается от нарядов полевых рабочих и ремесленников, хотя Квен возглавляет общину Лормта.
Но здесь трудно получить что-то особенное, да и никто об этом не заботится.
Другой знакомый сокольничему человек стоял рядом с Квеном, он гораздо моложе, тоже принадлежит к народу древних, высок и худ. Одет Дуратан так же, как и престарелый ученый, только одежда его коричневая, но осанка у него солдатская — это человек, знакомый с войной. Знаком и пострадал на ней. Он опирался на костыль, которым пользовался привычно, и хотя обут он в сапоги, видно, что в одном сапоге нет живой ноги.
Остальные собравшиеся, судя по их внешности, представляли множество городов и крепостей. В основном это были мужчины, большей частью старики, но имелось и несколько относительно молодых, что свидетельствовало, что этот поселение еще не совсем умерло или умирает.
Сребровласый старик заметил направление взгляда Тарлаха и выступил вперед.
— Лормт снова приветствует тебя, птичий воин, и твоих товарищей, — сказал он удивительно мягким голосом.
Тарлах не удивился, что его узнали. Высокий шлем, скрывающий лицо, делал трудным для других народов отличие одного высокого сокольничего от другого, но никто не мог бы забыть коня из Морской Крепости. Леди Гей сразу признала в нем именно того гостя, который отыскивал сведения в огромном запасе знаний Лормта и потом неожиданно уехал, сказав только, что вскоре он вернется, и вернется не один.
Сердце сокольничего дрогнуло. Он отправился на берег для встречи корабля Уны, как они договорились, когда он покидал Высокий Холлек. Как правительница крепости, она не хотела покидать свою долину в такое напряженное время года, и они решили, что он отправится раньше и узнает, что сможет, а она присоединится к нему осенью, когда у нее будет меньше дел. Она хотела помочь ему завершить свои исследования и обсудить то, что он.., что они найдут, прежде чем он обратится к своему народу. А вместо этого встретилась со своим роком. Он позволил этому случиться, он, который поклялся защищать ее…
— Благодарю тебя за этот прием, лорд Квен, — ответил сокольничий, заставляя себя говорить спокойно. — Мы пришли, как ты видел, в надежде на помощь, а также потому, что надеемся продолжить наши изыскания. Мой товарищ и еще восемь человек, которые последуют за нами, останутся ненадолго, чтобы отдохнуть и восстановить силы лошадей, а потом уедут в лагерь нашего народа у Эса. Конечно, мы за все заплатим.
— Я не лорд, я только Квен, птичий воин, — строго ответил старик. — Как ты знаешь, а Что касается платы, то здесь не гостиница, хотя мы с радостью и благодарностью примем всякое пожертвование. — Тут он улыбнулся, и всякая напряженность исчезла, словно по колдовству волшебниц. — Мы с радостью примем тебя и твой отряд. — Он слегка наклонил голову в сторону открытых ворот. — Входите. Ваши лошади нуждаются во внимании, да и сами вы должны отдохнуть. Твоя комната свободна, а другая готовится для твоего товарища.
