Холли и Тина съежились над веслами, тщательно выполняя указания Райана и демонстративно притворяясь, что ничего особенного не происходит. На всех были надеты ярко-оранжевые спасательные жилеты и оранжевые шлемы. У Тины шлем съехал, открывая темные волосы, которые она в честь поездки выкрасила в цвет морской волны. Холли зажало рядом с Тиной по центру плота, похожего на пухлое каноэ. Они неслись между гладкими черными валунами и стволами деревьев, как на сумасшедшем аттракционе; плот со всех сторон заливала вода, но холод казался тропической жарой по сравнению с тем, что излучали ее родители.
— Да что с ними такое? — шепнула Тина на ухо подруге. — Они убьют друг друга! Или нас.
— Удочери меня, как вернемся? — с несчастным видом попросила Холли.
— Скоро мы будем совершеннолетними и сможем пожениться. — Тина многозначительно пошевелила бровями. — Давай, детка, соглашайся, ты же меня любишь!
За этим последовал воздушный поцелуй.
Холли со слабой усмешкой тряхнула мокрыми, взъерошенными кудряшками.
— То-то твоя мама обрадуется!
— Моя мама терпимее всех твоих родственников, вместе взятых, — возразила Тина. — Она будет счастлива спланировать церемонию нашего соединения.
Холли расплылась в улыбке, Тина ответила ей тем же, но радость длилась недолго: сердитые голоса снова перекрыли рев воды на порогах.
— …я раньше не уеду! — яростно шипел отец Холли.
— Ты мне не сказал! Обязан был сказать…
«Ах, черт!» — подумала Холли.
В воздухе клубилось напряжение, и ее вновь накрыла волна беспокойства. Сломалось что-то важное, основополагающее, причем еще больше года назад.
«Все началось с того кошмара…»
Отец Холли первым отвел глаза, и мать тоже отступила: два диких зверя в борьбе за территорию, недовольные исходом поединка. Несмотря на возраст родителей — обоим перевалило за сорок, — они сохранили привлекательность: высокий худощавый отец, с копной густых непослушных темных волос и темными карими глазами, и мать — странное создание с неестественно светлыми волосами и глазами кукольного ярко-голубого цвета. Все кругом говорили, что они — красивая, почти киношная пара, но мало кто кроме Холли знал, что их диалоги лучше всего подошли бы для фильма ужасов.
— Держитесь! — Райан на мгновение вклинился в ее мысли и перепалку родителей. — Проходим пороги Хэнс. Берите влево. — Он посмотрел на темнеющее небо и тихо выругался.
Холли подняла глаза. Темное суровое лицо инструктора казалось слишком жестким для его возраста. Сейчас ему двадцать один, а к тридцати Райан высохнет окончательно и будет выглядеть как статуя из вяленой говядины.
— Гроза надвигается? — спросила она, пытаясь перекрыть шум воды и скрипение плота.
— Да. Мы сегодня остановимся пораньше… — Он взглянул на нее, потом на ее родителей. — Запасы терпения вроде как на исходе.
— Они не всегда… — возразила Холли, потом замолчала и снова принялась грести.
Перед ними, как вода в кастрюле, бурлили белые пенные струи. Девочки выпрямились, готовясь к захватывающему стремительному спуску — ради порогов они сюда и приехали, а теперь Холли хотелось все бросить и уехать домой.
Река разбивалась на множество потоков, которые сплетались, расходились, оборачивались вокруг камней и валунов и свивались в воронки, похожие на дорожные выбоины. Плот заносило и тянуло дальше, и Холли чувствовала, как в груди собирается уже привычный комок радости и страха, от которого по позвоночнику бегут мурашки.
Она закричала, ей вторил голос Тины. Подруги рассмеялись и закричали снова, так громко, что их голоса эхом отразились от стен каньона, сплетаясь с криками птиц и рокотом грома над головой. Холли ощутила мимолетную вспышку злости на родителей за то, что они так поглощены своими ссорами и не могут разделить ее восторг.
Плот пошел быстрее, Холли почувствовала, как что-то внутри оборвалось и ухнуло вниз, услышала восторженно-испуганный вскрик подруги.
Небо зарокотало раз, другой — и разверзлось. Сплошным потоком хлынул дождь и мгновенно промочил всех до нитки, больно хлеща по плечам. Холли лихорадочно пыталась дотянуться до завязанного на талии дождевика, плот качало из стороны в сторону, а застигнутые врасплох пассажиры на мгновение забыли о том, где находятся.
— Гребите! — взревел Райан.
Родители Холли очнулись и взялись за весла, как Райан их учил. Дождь лил сплошной стеной, река плескалась вокруг огромного валуна, и Холли скорее вспомнила, чем услышала, как Райан велел им держаться левой стороны. Везде держаться левой стороны.
Над ними нависла гигантская гранитная глыба с зазубренной, острой, почему-то не обточенной водой поверхностью.
— Ого! — указывая рукой, прокричала Тина.
Дождь замолотил сильнее. Холли отчаянно сражалась с порывами ветра, пытаясь удержать на голове капюшон. Вода заливала глаза, мешая видеть.
— Осторожно! — закричал Райан.
Холли пригнулась, всматриваясь в дождь. На мгновение все застыли — их ошарашенные мозги осознавали происходящее, — а потом, как по сигналу воздушной тревоги, судорожно схватились за весла, чтобы не позволить реке швырнуть плот на гранитную глыбу.
Тина вскрикнула, с трудом удерживая весло под натиском волны. Плот нырнул, и яростные пенные потоки залили всех до пояса. Тина снова закричала, беспомощно шлепая веслом по воде, а Холли обернулась к Райану.
— Что делать? Что нам теперь делать?
— Не паниковать! Левей! Левей! Левей!!!
Маленькое хрупкое весло, явно не способное противостоять силе воды, казалось тяжелым и неуклюжим.
Мать Холли что-то крикнула, вслед за ней прозвучал вопль Дэниела Катерса.
Река превратилась в водоворот, все вокруг стало холодным, безжалостным и ненадежным, серые камни и серая вода кружили, толкали плот на скалу.
Холли в ужасе вцепилась заледеневшими пальцами в бесполезное весло. Она слышала, что кто-то выкрикивает ее имя, но не могла понять кто.
— Прыгайте! Сейчас же! — прозвенел голос Райана.
Приказ вывел Холли из оцепенения, и она попыталась расстегнуть непослушные застежки. Река поднялась над плотом и поглотила его. Безжалостная холодная вода окружала, заливала по плечи, с головой. Холли ждала, когда поток схлынет, но вода только хлестала сильнее. Без воздуха девушка запаниковала, задергалась в путах, забыв, как от них избавиться.
«Я утону. Умру».
Серо-стальные водные сумерки сгустились, оборачиваясь волнами черноты, в которой ничего нельзя было рассмотреть; чувствовался только ужасающий холод. Может, плот вообще несется кувырком? Сознание Холли уцепилось за картинку: огромный валун, налететь на него с такой скоростью — верная смерть, не менее верная, чем падение из окна, после которого остается лишь влажное пятно на тротуаре.
