Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
— До меня сразу доперло! — сказала тетка, державшая в руках одну поварешку, на ней не было никакой верхней одежды, только байковый цветастый халат.
— Господи, — закрестилась старушка с крысой в руках, — а я лекарство выпила, настоечку на спирту! В ложечку накапала, проглотила, а тут как все закачается! Все, думаю — анафилактический шок.
— А я ванну принимала, — сообщила деваха в норковой шубе, — вдруг, штормить стало! Я в подъезд выглянула, смотрю, всеобщая эвакуация! Я вот только шубу спасти и успела!
— Граждане! — обратился я к разномастной, разнокалиберной, взволнованной толпе. — В нашем регионе разрушительных землетрясений быть не может! Мы находимся в центре тектонической плиты и…
— Ты поэтому кактус прихватил? — заорал дядька с рыжим котом на плече.
— Да он тут первый оказался! — взвизгнула старушка с крысой. — Вишь, и одеться как следует успел, и сумочку аккуратненько упаковал!
— Да это хахаль Элкин! — поддержала разговор тетка в цветастом байковом халате. — Он с югов откуда-то, у него больше навыков эвакуации!
— Я вообще не по этому поводу вышел из дома, — начал было я.
— Это с кактусом-то?! — хохотнула девка в крупных бигудях и сапогах на голую ногу.
— Понимаете, мы находимся в центре тектонической плиты…
И тут снова тряхнуло. Здорово так тряхнуло. Я видел, как дом наш покачнулся и, кажется, даже послышался треск. У машин, припаркованных во дворах, сработала сигнализация, поднялся жуткий, разноголосый вой. Толпа ухнула и синхронно перекрестилась. Из соседних домов снова стали выскакивать полуодетые люди. Многие из них бежали к своим машинам, спешно впихиваясь многочисленными семьями в Жигули, Волги и старые иномарки.
— Разрушительных землетрясений в этом регионе быть не может, — промямлил я, — ведь мы находимся в центре…
— Чего же ты тогда кактус прихватил? — прошамкала у меня под локтем старуха в шапке, изъеденной молью, и старом мужском пальто. — Небось, он много денег стоит и цветет раз в сто лет?
Я не стал объяснять ей, что кактус мне ничего не стоил, он просто погибал в учительской от того, что его вечно забывали поливать. Ведь даже кактусу нужно чуть-чуть внимания и немного воды. Я не стал объяснять ей, что сколько стоит вещь — не главное, и если бы это было главное, то я сидел бы сейчас на вилле в Марбелье, а не стоял бы как дурак тут, на заснеженной улице, с кактусом в руках.
Я развернулся к старухе спиной и пошел к своей старой, верной «аудюхе».
— Лю-юся!!! — надрывно закричал сзади какой-то мужик. — Люся!
Я бросил сумку в багажник, кактус пристроил на пассажирское сиденье, и завел движок. Никак не могу привыкнуть в этой Сибири к двум вещам: тепло одеваться, и прогревать движок, прежде чем тронуться с места. Я устроился за рулем и приготовился терпеливо ждать, когда стрелка температуры двигателя на табло выйдет из синей зоны. В общем-то, было не холодно, и даже не валил снег; я по привычке включил дворники, и они шваркнули два раза по стеклу старой резиной чисто символически, просто чтобы показать, что еще живы и помнят, что им нужно делать, когда зануда-хозяин их побеспокоит.
В зеркало заднего вида вдруг ударил свет фар. Кто-то летел на меня сзади с такой скоростью, что я понял: даже если успею врубить передачу и рвануть вперед, этот лихач все равно догонит меня на гололеде. Поэтому я не стал дергаться, а вцепился в кресло руками и приготовился к сильному удару. Я даже успел прикинуть, сколько мне понадобится времени и денег, чтобы снова отрихтовать «аудюхе» задницу. Снова — потому что делал я это не так давно. Видно, судьба у моей «селедки» такая.
Но удара не произошло. Сумасбродный кретин остановился в миллиметре от моего заднего бампера. Я вылетел из машины с зудом в кулаках и с выражениями, которые не могут не облегчить душу.
Только пыл мой сразу пропал. Я стух, как раскаленный уголь, на который выплеснули ведро воды.
Из драной «четверки», припечатавшей меня, выпрыгнула Беда.
— Чего-то я не поняла, — сказала она, сделав в слове «поняла» акцент на первый слог, — чего-то недопоняла! Какого черта в городе народные гуляния с домашними животными и прочей ценной утварью? Один с компьютером по улице носится, другой с микроволновкой у подъезда сидит? О, — она заглянула в салон «аудюхи», — а ты Сомерсета прихватил! Что за замута? Что за эвакуация? Война? Террор? Что?!! — Она стащила с носа очки и вплотную подошла ко мне. Я с тоской посмотрел на ее стриженый затылок — шапок она не носила даже в самый сильный мороз — и отрапортовал:
— Землетряс!
— Да? Странно… Вроде бы это единственная неприятность, которой не бывает в Сибири. А я думаю, что за хрень, машину по дороге колбасит? Сначала решила — в буфете отравилась, потом думаю, нет — машина сломалась. Потом — нет, отравилась, потом — нет, сломалась. Разогналась получше, думаю, если в тебя не впишусь — значит, отравилась.
— Не вписалась, — вздохнул я.
— Жаль, — фыркнула она и пошла к дому. — Зато не отравилась!
— Жаль, — буркнул я, взял сумку из багажника, кактус из салона и поплелся за ней.
— Лю-юся! — кричал, надрываясь, какой-то мужик.
У подъездов образовались гомонящие группки жильцов. Группки собирались по возрастному признаку — молодежь к молодежи, старики к старикам. Средний возраст, такие, как мы с Бедой, большей частью остался в квартирах. Он самый уравновешенный — средний возраст. Или самый уставший. Его не сдвинет с диванов даже стихийное бедствие.
Группки громко и бурно обсуждали невероятность, невозможность и ужас происходящего. Некоторые активные граждане уже успели развести костры и даже кинуть пару палаток, собираясь, ни много ни мало, ночевать на улице.
— Лю-уся! — истошно орал какой-то мужик.
На улице появились импровизированные столы из старых ящиков, добытых из мусорных контейнеров. На ящики народ стал щедро метать из прихваченных сумок разносолы. Я просто диву дался, сколько продуктов успели прихватить с собой паникующие граждане: консервы, баночки с соленьями, баночки с вареньями, рыбу, много вяленой рыбы, кастрюльки дымящиеся, видимо, только что сорванные с плиты. Тетка, прихватившая поварешку, оказалась нарасхват. И конечно, спиртное. Спиртного было много, больше чем рыбы. От домашней настоечки в бутылках, любовно подписанных от руки «Клюковка», «Кедровка», до свински дорогого коньяка, который прихватили, не успев вынуть из помпезных коробок. Хорошо народ собрался. Хорошо эвакуировался.
Банальный землетряс перерастал в большой, незапланированный, всенародный праздник с тостами, тамадой и песнями около костра.
Элка плечом протаранила толпу. На ней была коротенькая тоненькая дубленочка, которую она никогда не застегивала. Мне кажется, она назло мне ходила в мороз полураздетой, с намеком на то, что я мог бы обеспечить ей более теплый климат. Ладно, пусть терпит меня до утра. Уйти от Беды так, чтобы она не прочувствовала драматизм ситуации, я не мог. А как его прочувствуешь в такой обстановке?
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
