Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
– Живых тебе уже мало? – Я не удержалась от шуточки в духе черного юмора.
Зяма – знатный ловелас и сердцеед, не отягощенный моральными принципами и почтением к институту брака. В связи с этим было даже странно слышать, что он называет адюльтер «особыми отношениями». Как раз для него такие отношения вполне обычны.
– Дюха, это очень серьезно, – поморщился братец. – Муж, то есть теперь уже вдовец, серьезный дядька, его лучше не дразнить. Представь, что он может подумать, если увидит на похоронах в тесном кругу родных и близких совсем постороннего парня?
– Он может подумать, что парень не совсем посторонний, – кивнула я. – Так, может, и не стоит тебе соваться в тесный круг родных и близких?
– Ты что? – Зяма обиделся. – Я же не мерзавец какой-нибудь! Как я могу не проститься с женщиной, которая подарила мне множество прекрасных минут!
– Часов и ночей, – я снова кивнула. – Ну а я-то тебе там зачем?
– Так ты же будешь моим прикрытием! – Зяма понял, что я склонна принять его условие и усилил нажим. – Мы притворимся, будто это не ты со мной, а я с тобой пришел. А ты назовешься какой-нибудь Машенькиной подружкой, одноклассницей или однокурсницей. К тебе-то муженек ревновать не станет!
– Ладно, уговорил, – сказала я. – Гони денежки.
Зяма с готовностью отслюнил пару купюр, но я этим не удовлетворилась и бесцеремонно выдернула из его денежного веера еще одну бумажку:
– А это мне на траурный наряд! Нельзя же идти на похороны в белых шортах!
– Да, мне тоже нужно переодеться, – засуетился братец. – Все, Дюха, разбегаемся, жду тебя в половине второго на цветочном рынке у Славянского кладбища!
– Необычное место для свидания, – пряча денежки, хмыкнула я. – Но будь по-твоему!
Зяма порысил в сторону дома, а я пошла на троллейбусную остановку. В отличие от братишки, я вынуждена более или менее регулярно ходить на службу в присутствие – в уже упоминавшееся выше рекламное агентство «МБС». Это обстоятельство не приводит меня в безумный восторг. Особенно в тяжелый день, в понедельник, дополнительно омраченный сорокаградусной жарой.
Трясясь в переполненном троллейбусе, я с прискорбием думала о том, что рекламы моющих средств и дезодорантов на нашем телевидении явно маловато и она недостаточно эффективна. Некоторые пассажиры благоухали так, словно всю предыдущую неделю безостановочно преодолевали длинные дистанции без всякой помощи колесного транспорта, в процессе марафонского бега обильно потея и не имея ни единой свободной минутки на мытье и переодевание.
В попытке уменьшить количество и интенсивность улавливаемых мною миазмов, я задрала нос повыше. Дышать стало легче, но теперь я могла видеть только потолок. Это было не настолько интересное зрелище, чтобы увлечься им на все двадцать минут поездки, но я честно постаралась выжать из него максимум. Внимательнейшим образом рассмотрела трещинки на пластике, пытаясь увидеть в них воображаемые картины в технике «гравюра». По возможности вспомнила астрономию и нашла определенное сходство между созвездием Орион и черными точками, которые оставили на потолке горелые спички самозваных пиротехников. Но наибольшего моего внимания удостоились едва заметные буквы, которые я нипочем не заметила бы при других условиях. Среди микроскопических трещинок по потолочному пластику змеилась блеклая карандашная надпись: «Стань богатой – 2486».
Этот загадочный призыв заинтриговал меня настолько, что я перестала брезгливо морщить нос, приговаривать: «Фу!» – и демонстративно обмахиваться ладошкой.
Неожиданная загадка мучила меня больше, чем запах немытых тел. Я едва не сломала голову, пытаясь понять, в чем тут суть. Какова связь невыразительного набора из четырех цифр с приобретением богатства?
Думать, что 2486 – это сумма, на которую можно или нужно разбогатеть, не хотелось, потому что две с половиной тысячи рублей на сокровище не тянули. Впрочем, это могли быть не рубли, а, скажем, евро. Нет, лучше английские фунты, они дороже. Я приблизительно пересчитала две тысячи восемьдесят шесть британских денег на родные рубли по текущему курсу и решила, что сто пятьдесят тысяч «деревянных» в кармане позволили бы мне чувствовать себя богатой примерно пару месяцев. Мысль о том, что за числом 2486 могут стоять не добротные английские фунты, а какие-нибудь падучие тугрики, я решительно отогнала. Да простят меня потомки Чингисхана, но тугрики и богатство казались мне несовместимыми понятиями.
Впрочем, определенные надежды на эти самые тугрики я все-таки возлагала. Мне не терпелось узнать, какое впечатление произведет заковыристый вопрос с упоминанием монгольских денег на нашего Бронича.
К сожалению, шефа не было на работе. Меня это не удивило: вчера в офисе сломалась сплит-система. Она была старая, а новую купить шеф пожадничал и теперь спасался от жары и упреков сотрудников где-то в другом месте.
В офисе сидела, точнее, обморочно лежала в кресле, моя коллега Зоя Липовецкая. Она придвинула вплотную к столу вентилятор и с мокрым полотенчиком на лбу походила на тяжело раненного авиатора в подбитом аэроплане. Выглядело это так печально, что я не сдержала жалостливый стон:
– О-о, Зоечка! Тебе плохо?
– Врать не буду, мне нехорошо, – не открывая глаз, пробормотала коллега. – Да и тебе тоже сейчас поплохеет.
Она слегка оживилась и даже разлепила ресницы, чтобы увидеть, как мне станет дурно.
– Звонил Бронич, – сообщила коллега.
Это известие я перенесла стойко. Подумаешь, Бронич звонил! Великое дело!
– Куда звонил, в пожарные колокола? – уточнила я, мужественно сохраняя спокойствие.
– Нет, в офис, – ответила Зойка.
Ее жиденькое чувство юмора на жаре окончательно испарилось.
– Шеф велел нам срочным образом придумать забойный текст для рекламы стоматологической клиники.
– Упс, – выдохнула я, опускаясь в свое кресло.
Поначалу задача не показалась мне слишком сложной. Я даже успела выдать на-гора гениальную, как мне показалось, заготовку: «Стоматология „Дракула“. Специализируемся на ортодонтии глазных клыков». К сожалению, дальше этого псевдоготического пассажа дело не пошло – жара пересушила все родники моего творчества.
– Фирма называется «Мегадент», – подсказала Зойка.
– Что в переводе означает «Огромный зуб», – сказала я и задумалась.
Упоминание суперзуба в единственном числе меня сильно смущало. Возникало резонное предположение, что заведение ориентировано на оказание специализированной стоматологической помощи исключительно бобрам и кроликам со сросшимися резцами. Или это не элитная стоматология, а примитивная зубодралка, после посещения которой у пациента остается всего один зуб? Я озвучила свои мысли Зойке, и ее раскрасневшееся лицо осветила блуждающая улыбка.
– «Если вы все время улыбаетесь, то вы либо слабоумный идиот, либо пациент клиники „Мегазуб“, – тут же придумала я, использовав зарисовку с натуры.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
