Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Туплю глазки и смотрю в пол. Потом поднимаю — светлые, чистые, голубые. Без тени, так сказать…
Милая, скромная провинциалка. Хорошее, доброе, вполне симпатичное лицо. Косметики ноль. Руки рабочие, познавшие «жисть» — и огород, и хозяйство. Но аккуратные. Ногти подстрижены и обработаны. Волосы в косу. Не переборщила? Вроде нет, так сейчас модно. Скромная китайская кофточка, скромная юбка. Пальто.
— Нууу… — неуверенно тянет она, — проходите.
С большим, как говорится, сомнением в правильности своего решения.
Но первый шаг уже сделан, и я прохожу. Я вошла. В святая святых… Меня допустили! Пока «один — ноль», Лида. Ты молодец!
В прихожей (огромной, как танцпол в клубе) я раздеваюсь. Вешаю пальто, ровненько прилаживаю, как у нас говорят, у порога сапожки. По стенам глазами не шарю — воспитанная. Большие глаза не делаю. И не потому, что все это видела, — откуда мне? А потому что скромна. Мама так воспитала.
Лидия Николаевна тяжело вздыхает и делает царственный жест. Рука у нее очень худая, ладонь узкая, в крапках пигментных пятен, но с маникюром. А как же — звезда!
Кухня тоже впечатляет своими размерами. Метров шестнадцать, не меньше. А то и все восемнадцать! Почти как мой дом. Но грязь — несусветная! Солнце беспощадно обнажило всю подноготную — и хозяйки, и кухни.
Ладно кухня — пыль, жир и сажа на потолке и стене. Но она! Это в темноте коридора еще как-то… А здесь, на свету…
Мумия, не иначе. Сморщенное лицо, дряблая, обвислая шея. Страшные руки. Ужасно, бррр!
Ведьма. Как в детской сказке — злая колдунья.
Садится, закидывает ногу на ногу, полы шелкового (в пятнах и драных кружевах) халата распахиваются и обнажаются старые ноги — мертвого серого цвета, в крупных, перетянутых узлах синих вен, с выпирающими косточками — вальгусная стопа. Но с педикюром! Да, мастерство не пропьешь!..
Стою, глазки по-прежнему в пол.
— Садитесь, — наконец предлагает она. Ну я и сажусь.
Молчим. Начинает она.
Спрашивает про Полю — так она ее называла.
У меня по щеке катятся слезы. Вспоминая дорогую Полину Сергеевну, я всегда плачу. От жалости к себе. Ничего не забыто!
Детская травма, знаете ли… это ведь навсегда.
Про «Полю» говорю скупо — вроде мне и сейчас тяжело.
Хотя… Мне и вправду совсем нелегко… Вспоминать…
Но выстрел попал в цель — ей, кажется, меня жалко. Чуть кривятся узкие губы и дрогнули тонкие, нависшие, «черепашьи» веки.
— Да… Полю жалко!.. Поля была… замечательной! Как же вам повезло!..
Я чуть не вскрикиваю. Но, разумеется, сдерживаю крик души и боли, обиды, невыносимо горького детского одиночества. Думаю, старческое одиночество ничуть не страшнее детского! Наверное, второе даже еще хуже и злей. И страшнее.
Я моргаю, стряхивая набежавшую слезу, и часто киваю:
— Да-да! Мама… была замечательной!
Как же мне трудно произнести это слово! Потом она хмурится:
— Ну… А что… вы… сюда? В смысле — в столицу?
Я простодушна и очень честна:
— Развелась, деток нет, бог не дал… Работы в нашей дырище тоже. Хозяйство одной мне не нужно, ну, вот я и…
Она недовольно крутит головой:
— А вы думаете, что здесь — синекура?
Я вжимаю испуганно голову и развожу руками:
— Нет… Я не знаю…
— А вот я знаю! — жестко бросает она и — хлоп по столу ручонкой. — Медом здесь не намазано! — резко отвечает она. — Ни-ко-му! А вы… все сюда… претесь!.. Ну? И как думаешь жить?
Так, перешла на «ты» — уже хорошо. Может, меня пожалела? В память дорогой и незабвенной Полины?
Я бормочу, что я — учительница младших классов. Надеюсь, что учителя здесь нужны. Очень надеюсь! Ну или в детсад, методистом. В саду с голоду не помрешь. Там — питание! Сниму комнатуху… Ну или угол. Читала, что много бабулек сдают эти углы. И недорого вовсе.
Лидия Николаевна усмехается:
— Угол! Ну-ну… Будешь жить с полоумной бабкой и слушать ее «мемуары».
— Что делать… Ну, значит, буду. Я стариков… в смысле — пожилых людей — уважаю! И очень жалею…
— Не за что их уважать! И жалеть не за что! — отрезает она. — Гнусные сплетники, зануды и жалобщики! Вечно ноют, что мало денег, плохие дети и нету здоровья!
Резкая. Справедливая. Откровенная.
Их… А себя, любимую, она к старикам не относит! Не хочет к НИМ примыкать.
— Ладно, — смилостивилась наконец Лидия Николаевна. — Чай или кофе?
Я пожимаю плечами — дескать, не хочу вас утруждать.
— Ну, тогда сама! — усмехается она и поудобнее устраивает на стул свою тощую задницу.
Да ведь это прорыв! Почти маленькая победа. То, что и требовалось, собственно!
Я вскакиваю со стула и бегу в коридор.
— Что случилось? — пугается она.
— Счас, счас! — отвечаю я и втаскиваю на кухню свою огроменную, пластиковую, клетчатую (с чем еще ездят в столицу бедные провинциалы?) сумку.
Так, вынимаю «яички» — слово Полины Сергеевны, — литровую банку сметаны, творожок и масло в пакетах. Еще банка меда и малинового варенья.
Она вздрагивает и пугается:
— Это что?
— Продукты питания, — отвечаю, — гостинцы из Н. Все деревенское, экологически чистое! Свои «яички», сметанка и творожок! Масло вчера вот сбивали!
Смотрит с недоверием и с интересом, усмехается:
— Экологически чистое, говоришь? Ну-ну… Посмотрим.
А я уже жарю «яички» и выкладываю на тарелочку творожок. Поливаю сметанкой. Льется плохо — густая — ложка стоит! Поверх сметанки — медку. Горочкой. Он медленно оплывает прозрачной, янтарной лужицей — красота!
Мумия смотрит с удивлением, будто не видела никогда ни творожка, ни медку, ни сметаны. Пробует осторожно, чуть морщится, сводит брови и… качает головой:
— Боже, как вкусно! Божественно просто!..
Еще бы! Еще бы не вкусно! Творожок, сметану и масло взяла вчера утром на рынке. У нас. Все деревенское, чистая правда. Мед у меня был — сосед держит пасеку, а я мед ненавижу. И «яички» подбросил сосед, по пятьдесят рубчиков за десяток — очень по-божески.
Наворачивает, снова мотает башкой и приговаривает:
— Ах, боже мой! Сто лет не было такого вот удовольствия! Знаете, — путается: то «ты», то «вы», — ой, знаете, Лида, я поутру только кофе и все! Даже без хлеба! За хлебом идти неохота. Ну, раз в неделю принесет социальный работник и все. Буханку. Говорит, все хранят в морозилке. Но это ведь бред! Есть размороженный хлеб? Ни вкуса, ни запаха. Гадость! Лучше я так, с сухарем.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
