— Ничего с ним не случится, если немного подождет.
Он отворил ей дверь, и Селину втянуло в теплый дорогой интерьер гостиницы. Пахло свежими сигарами, цветами и духами. Небольшие элегантные кучки людей сидели группами повсюду, и Селина показалась себе неряхой с растрепанными ветром волосами. Она уже собралась проскользнуть в дамский туалет, когда мужчина, в одиночестве сидевший возле бара, увидел ее, встал и направился к ней. Он был высокого роста, красивый, лет тридцати пяти, одетый как бизнесмен — в темно-серый костюм, рубашку в светлую полоску, невызывающий военный галстук. Лицо без морщин, с правильными чертами, уши прижаты, каштановые волосы, негустые и гладкие, спускались до шеи, соприкасаясь с блестящим краем воротника. На его ладно сшитом жилете висела золотая цепь от часов, и запонки и часы были тоже из золота. Он выглядел именно тем, кем и был: преуспевающим, выхоленным, хорошо воспитанным и немного напыщенным.
Он сказал:
— Селина.
Резко остановившись на пути в дамский туалет, Селина повернулась и увидела его.
— О, Родни…
Она заколебалась. Он поцеловал ее.
— Ты опаздываешь.
— Я знаю. Извини. Такие пробки на дороге.
Его глаза, хотя и совершенно добрые, говорили о том, что, по его мнению, она выглядела неряшливо. Она только собралась сказать: «Я должна пойти попудрить нос», как Родни сказал:
— Пойди попудри нос.
Это ее разозлило. Она секунду поколебалась, стоит ли объяснять, что она как раз и собиралась пойти в туалет, когда он ее остановил, но поняла, что не стоит утруждаться. Вместо этого она улыбнулась, и Родни улыбнулся в ответ, и, явно в полном согласии, они моментально расстались.
Когда она вернулась, ее желтовато-коричневые волосы были причесаны, нос припудрен, губы подкрашены, а он сидел, ожидая ее, на маленькой атласной софе. Перед ним стоял небольшой стол с мартини для него и бокалом сухого шерри, которое он всегда заказывал для Селины. Она подошла и села рядом. Он сказал:
— Дорогая, прежде чем мы начнем говорить о чем-либо другом, я должен сказать, что сегодня после обеда я занят. В два часа ко мне придет клиент, довольно важный тип. Ты ведь не возражаешь? Я смогу выбраться завтра.
Они планировали поехать на новую квартиру, которую снял Родни и где они собирались начать свою семейную жизнь. Она недавно была покрашена, в ней закончили установку сантехники и электроприборов, и теперь им оставалось измерить и подобрать ковры и шторы и решить, какие цвета выбрать.
Селина сказала, что конечно же не возражает. Завтра будет так же удобно, как и сегодня. В тайне она была признательна за отсрочку в 24 часа, прежде чем окончательно решить, какого цвета подобрать ковер в гостиную, а также каковы достоинства мебельного ситца и бархата.
Родни снова улыбнулся, довольный ее согласием. Он взял ее за руку, слегка повернул обручальное кольцо, чтобы сапфир находился точно по центру ее узкого пальца, и спросил:
— А чем ты сегодня утром занималась?
На такой прямой вопрос у Селины был очень романтичный ответ.
— Я покупала себе подвенечное платье.
— Дорогая! — Он был в восторге. — Куда ты за ним отправилась?
Она рассказала ему:
— Звучит прозаично, я знаю, но мисс Стеббингс заведует отделом модельной одежды, и моя бабушка всегда ездила к ней, и я подумала, что уж лучше пойти к кому-то, кого я знаю. Иначе я бы могла совершить самую ужасную ошибку и купить нечто ужасное.
— Ну почему же?
— Ах, ты ведь знаешь, как на меня действуют магазины: я покупаю все подряд.
— Как выглядит платье?
— Ну, оно белое, вернее, розовато-кремовое. Не могу описать его…
— С длинными рукавами?
— Ну да.
— А короткое или длинное?
Короткое или длинное! Селина повернулась и уставилась на Родни.
— Короткое или длинное? Ну конечно же длинное. Ах, Родни, ты что, думаешь, мне следовало купить короткое? Я никогда и не думала о том, чтобы купить короткое подвенечное платье. Я даже и не знала, что бывают короткие.
— Дорогая, не волнуйся так.
— Наверно, мне надо было купить короткое. Так как свадьба тихая, длинное платье будет смотреться нелепо, правда?
— Ты могла бы обменять его.
— Нет, не могу. Его подгоняют под меня.
— Ну тогда… — Родни старался утешить. — В таком случае, это не важно.
— Ты думаешь, я буду выглядеть дурочкой?
— Конечно нет.
— Оно очень красивое. Правда.
— Я в этом и не сомневаюсь. А сейчас у меня для тебя есть новость. Я разговаривал с мистером Артурстоуном, и он согласился вести тебя к алтарю.
— Ах!
Мистер Артурстоун, старший партнер Родни, был пожилым холостяком со своими причудами. Он страдал от артрита в коленях, и мысль о том, чтобы идти к алтарю, поддерживая мистера Артурстоуна, а не наоборот, ужасала.
Родни продолжал, подняв брови:
— Дорогая, ты не слишком-то рада.
— Я рада. Как мило с его стороны сделать такое предложение. Но разве обязательно кто-то должен вести меня к алтарю? Разве нельзя нам пойти в церковь вдвоем, и ты и я вместе подойдем к алтарю и обвенчаемся.
— Так не годится.
— Но я почти совсем не знаю мистера Артурстоуна.
— Конечно же ты его знаешь. Он много лет вел дела твоей бабушки.
— Но это вовсе не означает, что я его знаю.
— Тебе только и придется, что пройти с ним до алтаря. Кто-то должен передать тебя мне.
— Не понимаю почему.
— Дорогая, так положено. А у нас больше никого нет. Ты ведь знаешь.
Конечно, Селина это знала. Ни отца, ни дедушки, ни дяди, ни брата. Никого. Только мистер Артурстоун.
Она глубоко вздохнула:
— Думаю, что так.
Родни погладил ее по руке.
— Вот и умница! А теперь у меня для тебя сюрприз. Подарок.
— Подарок? — Она заинтересовалась. Неужели и на Родни тоже подействовало весеннее настроение этого яркого мартовского дня? Неужели он, направляясь в «Бредли», чтобы пообедать с Селиной, поддался соблазну зайти в какой-нибудь очаровательный магазинчик и купил ей бесполезную безделушку, чтобы привнести романтизма в этот день? — Правда, Родни? Где он?
У него в кармане? Дорогие подарки бывают в маленьких коробочках.
Родни протянул руку за спину и достал сверток, завернутый в упаковочную бумагу и завязанный бечевкой, в котором явно была книга.
— Вот, — сказал он.
Селина постаралась не показать разочарования. Это была книга. Она надеялась, что смешная.
