Уже в конце ноября, перед самой отправкой, тогда, правда, этого никто еще не знал, ходили слухи невнятные о наборе добровольцев и все на этом, к ним в учебку приезжали фээсбэшники со своими «Куклами» и что-то у них там не пошло, то ли заболел кто, то ли еще что, а местное руководство и похвасталось, что у них здесь есть вот такой уникум. Не воин в третьем поколении, не «мальчик занимается с пяти лет», а просто местный самородок, правда, со слегка поехавшей психикой.
Вот этому самородку и предложили выступить в «ситуации, максимально приближенной к боевой». Приз за это – три дня увольнительной, что для солдата самое то, как бы это ни выглядело со стороны, для ничего не понимающих в данном случае гражданских.
Бой был зрелищный, но только для тех, кто в теме и понимает, и еще после в медленном просмотре на мониторе с трех разных ракурсов обзора. Весь бой длился 2 минуты 36 секунд. Из которых 1 минута и 48 секунд занимало время, когда все присматривались друг к другу, и сам бой – 48 секунд. Правда, последние 30 секунд – это когда Сергей ходил кругами вокруг лежащих и как бы чего-то ждал, повтора, а вот, отойти все не мог, первый раз как-никак для него это было, адреналин, вброшенный в кровь, и все такое вот по-настоящему страшное.
Он еще все выспрашивал майора перед этим, точно ничего не будет, если он их того, укатает, и в ответ: «Ты за себя волнуйся, боец, остальное – не твои проблемы».
Против него выставили двух чеченцев, плотненьких, так же невысокого роста ребят, то ли из банды каких-то отморозков, то ли бывших боевиков, отловленных в Чечне, и одного славянина, высокого, как жердь, и такого же тонкого или, скорее, тощего, в прошлом спортсмена-биатлониста, а сейчас пойманного на рэкете и двух изнасилованиях. Да не на тех напал в этот раз «спортсмен». Девочки оказались с родней в высоких кругах, и спортсмену не помогли никакие ни связи, ни деньги. В некоторых случаях наше правосудие очень правильное и судит очень строго и только по закону. Парень получил пожизненное, где его и уговорили на вот такую замену его пожизненной отсидки.
Всем троим противникам Сергея дали по ножу, а Сергей был только в «хэбэ» и с солдатским ремнем. Двум чеченцам он просто свернул шеи, зайдя из классического треугольника и переведя его в два угла, когда сначала одному зашел за спину, а потом и другому, ребята оказались здоровые, но слегка неповоротливые, для Сергея, неповоротливые. Повозиться, действительно, пришлось только с биатлонистом, жердь она и есть жердь, как ее ни клади. Да и то, это вылилось только в то, что у него, биатлониста, или у нее, жерди, к концу боя из целых конечностей была только одна, нижняя левая. Тот же майор из пришлых, недолго думая, а может, просто из жалости и пристрелил его потом в подсобке, типа случайно, при попытке побега. Ага, с переломами двух рук и одной ноги…
– Чтоб не мучился, – прокомментировал после свои действия, это, скорее, для Сергея. Что Сергей подумал при этом, майора не интересовало, а сам Сергей предусмотрительно не стал высказываться, пятая точка уже, видимо, начинала действовать, пока даже минуя голову.
Приезжие, очень серьезные ребята, долго ходили вокруг такого вкусного Сергея, изучали его анкеты, медицинскую карту, личное дело и с большим сожалением были вынуждены развести руками. Действительно самородок, действительно талант, но неадекватен и им не пойдет, а жаль, очень жаль.
Реальность войны как-то совершенно не вязалась с тем, что показывали по телевизору и что виделось в своих мечтах.
Не было больших стрельб и атак на пулеметные гнезда из РПГ-7 в едином порыве, это еще спасибо отцу за идейное воспитание. Все было гораздо проще, прозаичнее и паскуднее. Днем сидели в окопах или ходили по домам в патруле, где им мило улыбались и говорили, как они все здесь нужны, как им все рады и какой был беспредел до их прихода.
Ночью же в окна казарм летели гранаты или бутылки с зажигательной смесью. Потом в часть приходила миленькая девушка и просила помочь ей найти брата, мать, отца или еще что-то, что ей подсказывала фантазия и или ее последний учитель Такиюдин, мать их. Когда же собиралась толпа наивных российских мальчиков, происходил мощный взрыв. Наивных мальчиков тогда собирали по кускам и увозили уже грузом-200 к матерям в Россию.
Мальчики наивные, правда, по этой причине довольно быстро закончились, а новые были уже другие. Всех таких вновь прибывающих красивых чеченских девушек уже из бетонного дзота просили раздеться, буквально до «без ничего», и только потом приближаться… медленно. Шахидок, как их стали именовать после, стало намного меньше, но появилась новая напасть, снайперы. Сначала не очень заметно, но как выяснилось потом, очень результативно. Эти сволочи очень грамотно выбили самое результативное и, главное, адекватное командование. Причем это заметил даже Сергей, не самый глазастый по жизни, как мы понимаем.
Вороватый ротный прапор Валерий Григорьев, жаль так и не поймали на горячем, хотя все были в курсе, и днем ходил не особо пригибаясь в траншее, и ему ничего не было. Двух же отличных молодых лейтенантов грохнули буквально через три дня после прибытия их в часть.
Сам Сергей, уже зная свой взрывной характер, все равно неоднократно срывался и пытался уволочь эрпэгэху и посчитать дома, где он точно знал… Только благодаря друзьям и особенно другу Володе Крымаренко, выполняющего обязанности своеобразного «ангела-хранителя» он был еще жив и относительно цел и здоров.
Удача в лице «ангела-хранителя» недолго его спасала, и уже ближе к весне его все-таки ранили в ногу и он загремел в госпиталь, и весьма надолго.
Ранение было не то чтобы серьезное, задели только мягкие ткани голени, в частности ту камбаловидную мышцу, ну это для спецов, если что, кому интересно.
Только вот он долго пролежал в холодном подвале той разбитой в хлам трехэтажки, пока до него добирались санитары, и в госпитале тоже что-то напортачили уже местные эскулапы.
Короче, казалось бы, «повезло с ранением» в кавычках, и не повезло с лечением уже без всяких кавычек.
Все лечение вылилось в полугодовое лежание в госпитале, где на нем тренировались, как на анатомическом пособии, в «реальном режиме» кто только мог, от светил науки чужой державы, до молоденьких ростовских, то есть местных аспиранток. Как ни странно, но вылечили, и даже без последствий… больших.
Ранение и последующая реабилитация вылились в комиссию, которая долго совещалась и уже подводила и готовила его к комиссованию, но тут уперся сам Сергей, видимо, от горизонтального лежания вода из нижней части организма ударила в верхний и там…
Тем более, лежа в госпитале, он получал письма не только дома от матери, но и от друзей со своей бывшей учебки и действующего и порядком уже обновленного полка, его места службы до ранения.
Через месяц после его ранения погиб его друг Володя, вскоре не стало и Юхима.
Юхим Сапаров – закадычный друг, и они неоднократно прикрывали спину друг другу, да и за чачей ходили вдвоем и тоже неоднократно. Казах по национальности и внук какого-то там их местного шамана. Юхим был душа компании, и часто, сидя с ним в окопе, Сергей знакомился с бытом и обычаями казахов. Не то чтобы было так уж ему это интересно, слишком далек он от этого был по жизни своей студенческой, да и зануден бывал Юхим иногда до невозможности. Но что еще делать? Телевизора нет, радио нет, газеты и те раз в неделю, и те не свежие. Пока придешь в казарму, и их уже того, зачитали, потому как туалетной бумаги тоже нет. Это все очень миленько обходится во всех романах и произведениях, и поневоле начинаешь задумываться, вот так сидя в окопе или в том же подвале полуразрушенного дома у Новогрозненского комбината, например. Тряпок нет, бумаги нет, одни кирпичи и пыль, что лезет во все дыры, ну, не будем о грустном, не самая важная все же тема, хм-м.
