Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
– Определенно, – уверенно сказала она, – время перемен еще не настало.
– Тебе виднее, – обиженно сказал он.
Она сделала вид, что не заметила.
– А как Василиса?
– В порядке, – он слегка оживился, – танцы эти… Только танцы эти в голове. И все. Неправильно как-то.
– Правильно, – отозвалась Лина, – сосредоточиваться надо на чем-то одном. Если распыляться – не хватит сил. Им и так тяжело – такие нагрузки. У нас такого не было.
Лев кивнул.
– Не было, да.
Вспомнился двор, стая мальчишек, драный футбольный мяч, самодельные ворота. Киносеансы в девять утра. В воскресенье. Родители еще спали. А они встречались во дворе – он, Димон, Санька и Ирка, Санькина сестра, и бежали в киношку.
Славное время. Детство. Есть что вспомнить.
А его дочери? Василисе? В школу на машине с мамой. Встречает тоже мама. Бутерброды и термос в машине и… попилили по пробкам – танцы. Священная корова – эти танцы. Только и разговоров, что про конкурсы, костюмы по безбожной цене, интриги внутри – родители, сами танцоры, партнеры, учителя.
Словно на кон поставлена жизнь. Васька замученная, бледная. В постоянном ожидании плохих и коварных вестей. Бред!
А просто выйти во двор и потрепаться с девчонками? Сбегать к метро за мороженым и пирожками? Втихаря смотаться в зоопарк или на выставку? Нет всего этого.
И подружек нет. Есть соперницы. «Эта дура Волкова, эта идиотка Федоренко. Цветкова толстожопая, и туда же».
Не ребенок, а маленькая, уже обиженная и вредная женщина. Колготки, лосины, тени, блеск для губ. Жареного нельзя, печеного тоже: «Ты что, папа? В своем уме? Какие пиццы и пончики?» И презрительно скошенный рот. И еще – взгляд на маму: ну что он понимает? Этот…
А мама все поймет, тяжело вздохнет и понимающе посмотрит на дочку: да что с него возьмешь, милая? Все ж и так понятно! Вахлак.
У них с дочкой своя жизнь – свои шепотки, свои секретики. Свои разговорчики.
Он – сбоку. Нет, он, конечно, необходим – деньги, деньги, статус и статус. Муж, отец, хорошая должность. Семья. Господи! Какая там семья, когда… Когда он говорил с женой о жизни лет пять назад! А спал с ней… Ну нет, здесь срок, правда, покороче. И все равно. Они и он – вот такая семья. Они вместе, он поодаль. Отмахиваются, вздыхают, терпят. Все мужики, моя милая! Все как один!
Жизнь – это сплошной компромисс! А уж семейная…
Она умная, его жена. Все это знают. А она – лучше всех. И дочку плохому не научит – ни-ни.
Научит, как жить. Как правильно выйти замуж. Как построить карьеру. Как приноровиться. Как находить компромисс.
А как быть счастливой? Научит ли? Для этого надо быть счастливой самой.
А глядя ей в глаза… Сомнительно как-то.
Но! Никогда. И ни за что. Он. ЕЙ. Той, кто лежит сейчас рядом. На наволочке в розовый пошлый горошек. Чужой наволочке. Той, что дороже всей жизни, он никогда и ничего ЭТОГО не расскажет. А ведь если не ей, то кому?
И это называется – самые близкие на свете люди?
Странная жизнь, господи! Странная.
И как он устал от всех этих компромиссов! Кто бы это знал…
* * *
Лина смотрела на него и думала, что о такой любви она и не мечтала. Хотя влюбчивой была с самого детства. Мама говорила, еще в детском саду она объявила, что «женится с Мишкой Некрасовым». Мишка Некрасов был местным плейбоем. Кудрявый, черноволосый, с огромными голубыми глазами и девичьими ресницами. Даже воспитательницы умилялись Мишкиной красоте. За ним приходила мама – такая же неописуемая красотка с томным взглядом и капризно надутыми губами. Она шла по аллее, и все – от воспитательниц и нянечек до девчонок-соплюшек, – раскрыв рты, не могли отвести от нее глаз.
Лина тогда подумала: «Хочу быть такой! Такой же тонкой, томной, в белом пальто и высоких блестящих сапогах. Такой же неотразимой».
Мишка ей «изменил» – через полгода. Когда в старшую группу пришла девочка с красивым именем Лиана.
Она переживала – ей-богу, переживала. И плакала по ночам. Когда встревоженная мама поняла, в чем дело, она рассмеялась:
– Дурочка ты моя! Сколько будет у тебя этих Миш! Вагон и тележка. Но вообще про красавцев забудь – не нужны нам никакие красавцы. Хлопот с ними не оберешься.
– Почему? – удивилась она.
Мама вздохнула и терпеливо объяснила:
– Тебе нужен красавец? Да, нужен. И другим тоже нужен. Вот и подумай, как будешь его со всеми делить? Да и потом, разве в мужчине главное – красота?
Лина пожала плечами.
– В мужчине главное – ум, – сказала мама. – Ответственность. Чувство долга и чувство юмора. Поняла?
Лина кивнула, хотя поняла не очень. Но – записала. Она уже тогда умела писать – крупными кривоватыми печатными буквами.
А бумажечку эту нашла за день до своей скорой свадьбы – разбирала вещи, готовясь переехать на мужнину жилплощадь, и обнаружила сей манускрипт. Сначала посмеялась, а потом задумалась: а подходит ли ее жених под все эти критерии?
Ум, ответственность. Чувство долга и чувство юмора. Думала долго. Ум и юмор – наверное, да. А все остальное – ну, жизнь покажет. И, наверное, довольно скоро.
Жизнь показала – юмор с годами обмелел, ум… А вот что это значит? Ум – понятие, знаете ли, растяжимое. В работе – да, муж умен, прозорлив и, видимо, талантлив. А вот в обычной жизни… Тут все решала она. Впрочем, судя по опыту и окружению, это была участь всех сильных женщин. Хотя доходило до смешного – однажды вызвали сантехника и плотника. И те, два испитых красномордых и канючащих мужичка, по всем вопросам обращались именно к ней – безупречным чутьем разглядев именно в ней хозяйку. И хозяйку положения – в том числе.
Хотя они стояли на тесной кухоньке рядом – плечом к плечу, она и муж.
Ей стало смешно. А потом… Потом стало не до смеха. Все решала она – в какую школу отдать сына. Какой выбрать холодильник. Какой костюм купить мужу для защиты докторской. Продукты, магазины, гости, родители – все было на ней. Он только подчинялся. Иногда вдруг делался обиженным, мол, ты со мной не посоветовалась! И замолкал на несколько дней.
Она терялась и начинала оправдываться. И даже принималась извиняться. А потом задумалась: я так привыкла! Я привыкла принимать все решения сама! И отвечать за все. И вот отсюда и этот менторский тон, и безапелляционность, и уверенность в правильности решения. И мнение, мнение есть только одно – естественно, ее!
На его обиды она горячо возражала:
– Да тебе же так удобно. Ты сам добровольно отдал все бразды правления мне. И чего же ты хочешь? Ах, советоваться с тобой по любому вопросу? Ах, прислушиваться к твоему мнению? Ах, принимать решения коллегиально?! Ну что ж, посмотрим!
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
