Тут он вышел на свет, и Агнес его разглядела. Глаза ее расширились, сердце сильнее забилось в груди.
Дворецкий? Да она спятила! Перед ней стоял самый впечатляющий образчик сильной половины человечества, который она когда-либо видела.
Молодой человек был высок, на несколько дюймов выше самой Агнес, что немедленно привело ее в бешенство. Волосы черные как вороново крыло, а глаза темные как обсидиан. У Агнес мелькнула шальная мысль, что она встретила мужчину, который разобьет ей сердце и принесет лишь печаль. Раз взглянешь — и спасайся бегством! — подумала Агнес.
Ее беспокойство ничуть не уменьшилось оттого, что явно дорогой смокинг и крахмальная сорочка придавали незнакомцу вид скорее дикий и опасный, нежели благовоспитанный и изысканный. Конечно же одежда не скрывала ни его широких плеч и могучей груди, ни плоского живота и стройных бедер.
Словом, он был прекрасно сложен.
Но мало ли кто прекрасно сложен! Однако этот человек, казалось, просто источал мужскую привлекательность. Какая женщина, достойная так называться, устоит перед ним?
Такая женщина есть, разъяренно подумала Агнес. И эта женщина — я!
Что вообще происходит, черт возьми?! Агнес давно приняла решение не обращать внимания на то, как выглядят мужчины, или на их сексуальную притягательность, и это решение сильно облегчило ей жизнь: дочь не повторит ошибок своей матери. Так что же уставилась на человека, стоящего в дверях, из-за которого, кстати сказать, она еще больше опаздывает на свадьбу?
Ладно, Агнес, успокойся! — приказала она себе. Ты устала и взвинчена одновременно и предпочла бы оказаться в пустыне Калахари, а не на свадьбе в «Максвелл-холле», поэтому у тебя разыгралось воображение. Человек, разбивающий ее сердце? Ха-ха-ха! Лицо молодого человека слишком резко очерчено, чтобы его можно было назвать красивым, слишком волевое и решительное, чтобы к обладателю его можно было приклеить ярлык «плейбой». Но кому есть до него дело? Во всяком случае, не Агнес.
Но в одном она была теперь уверена: у блестящей зеленой двери стоит сам Гаролд Эванс. Теперь стало понятно, почему мать его боится. Агнес холодно спросила:
— А вы кто такой?
Он не обратил на вопрос никакого внимания.
— Я надеялся, что вы не приедете и это позорище хотя бы отложат.
— Очень жаль. Но я все же приехала.
Агнес была горда тем, насколько спокойно звучит ее голос. И хотя тоже считала эту свадьбу недостойной, решила оставить свои мысли при себе.
— Я полагаю, вы Гаролд Эванс.
Тот кивнул, не проявив ни малейшего рвения к рукопожатию.
— Вы совершенно не похожи на то, что я ожидал увидеть: ваша мать прожужжала нам все уши о вашей красоте.
— Что ж, у каждого свое понятие о прекрасном, — заметила Агнес. — Кажется, мы с матерью не устраиваем вас в качестве членов семьи?
— Вы верно меня поняли.
— Вы с вашим отцом тоже не привлекаете меня в этом качестве.
Он сжал зубы, у него был на редкость волевой подбородок.
— Почему же вы не опоздали на самолет из Кувейта, мисс Кирби? Думаю, ваша мать не стала бы выходить замуж в ваше отсутствие. Вы могли бы расстроить свадьбу. По крайней мере, временно.
— К сожалению, — ответила Агнес ледяным голосом, — я не сторож моей матери. Да и моя мать вышла из возраста, когда спрашивают разрешения. Впрочем, как и ваш отец.
— А у вас, оказывается, есть коготки. Ничего себе! Они совершенно не сочетаются со всем остальным.
И Гаролд Эванс одарил еще одним ехидным взглядом мятый льняной костюм и скверно сидящую блузку.
— Мистер Эванс, последние четыре дня я вела переговоры о правах на ведение разработок с несколькими очень важными персонами в стране, где женщины одеваются не так, как здесь. Самолет из Кувейта прилетел в Каир с опозданием, а в Хитроу в довершение всего забастовали носильщики. Не говоря уж о забитых дорогах на выезде из города. Я устала и совершенно измотана. Почему бы вам просто не сказать мне, где моя комната, чтобы я могла переодеться?
— Измотаны? — повторил он с улыбкой, которая, однако, не коснулась его глаз. — Вам бы следовало точнее подбирать слова. Да в вас просто бурлят все мыслимые эмоции. Типичная особь женского пола, иначе говоря.
— Обобщения — признак умственной лени, — сдержанно произнесла Агнес. — А слова, наиболее точно описывающие мои чувства, я обычно не растрачиваю на незнакомых людей. Так как там насчет моей комнаты, мистер Эванс?
— Значит, я был прав: ваш вид скрывает не одну «измотанность»… Хотя я не возьму в толк, почему вы не в восторге оттого, что ваша мать выходит замуж за очень богатого человека. Вы получите немало преимуществ.
Спокойно, сказала себе Агнес, стиснув зубы. Ты только порадуешь этого наглеца, если будешь бросаться на него, как фурия, через пять минут после того, как впервые подошла к двери дома его отца. Поэтому она холодно произнесла:
— Моей матери случалось выходить замуж за людей побогаче вашего отца… Не могу понять, почему она удовольствовалась столь малым на сей раз. — Тут Агнес с иронией приподняла бровь: — Разве что сыну далеко до отца по части обаяния.
— Я могу быть очень обаятельным, если хочу, но я ненавижу говорить с людьми в темных очках.
Резким движением, таким, что увернуться было невозможно, Гаролд сорвал с нее очки. Агнес увидела, как на долю секунды презрение на его лице сменилось чем-то другим. Но странное выражение быстро исчезло, оставив ее в недоумении, — уж не почудилось ли ей? Как бы то ни было, сердце Агнес снова сильно забилось.
А Гаролд Эванс произнес ледяным тоном:
— Я покажу вам вашу комнату. Она рядом с комнатой вашей матери. Хотя после свадьбы Тереза, конечно, переберется в отцовскую половину дома.
Невинно улыбнувшись, Агнес поинтересовалась:
— Так, значит, вас расстраивает личная жизнь вашего отца, мистер Эванс? Может, вам следует обратиться к хорошему психоаналитику?
— Меня не волнует, с кем он спит. Меня волнует, на ком он женится.
— Так вы опекаете его. — Агнес коротко рассмеялась. — И почему это я не удивляюсь?
— Карты на стол, — проговорил Гаролд Эванс. Судя по голосу, он изо всех сил сдерживал ярость, и Агнес с трудом удержалась, чтобы не отступить на шаг. — Передайте Терезе: я не дам ей обчистить отца, когда дело дойдет до развода, — что неизбежно, как нетрудно догадаться, зная вашу мать. Вы поняли? Или мне повторить?
К черту благие намерения! Она проехала тысячи миль не для того, чтобы слушать подобное.
— Знаете что? — взорвалась Агнес. — Я побывала в двадцати или более того странах за последние восемь лет и ни в одной из них — ни в одной! — не встречала такого грубого и невоспитанного человека, как вы. Вы всех превзошли, мистер Эванс. Поздравляю!
