Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
– Ребята, я вас еще дома предупреждала – мы едем на сборы! – перед тем как окончательно сдаться, вещала вчера после ужина Галина Андреевна. – На первом месте – спорт, а потом уже все остальное.
– Были заявлены и развлекательные мероприятия, – напомнила Оксана, наша первая красавица и звезда, для верности заглянув в программу сборов. – Вот, пожалуйста: «знакомство с культурными традициями и историческими памятниками страны».
– Тоже мне, развлечения! – пробурчал партнер моей соседки по комнате Мишка Зубков.
Соседка носила имя Маша, и эту пару мы между собой так и называли «Маша и Миша», в честь мультика «Маша и медведь», который потихоньку смотрели все, хоть и не признавались.
Галина Андреевна услышала Мишкины слова и ехидно осведомилась:
– Тебе, Зубков, «Мулен Руж» подавай?
– А мы пойдем? – оживился тот.
Куратор смерила его уничижительным взглядом, не удостоив ответом, и постановила:
– Ладно, уговорили: завтра – свободный день. Поедете на обзорную экскурсию по городу.
– Ура! – завопили все, прыгая от радости.
Галина Андреевна грустно посмотрела на нас, словно мы оскорбили ее до глубины души, предпочтя ее обожаемому фигурному катанию Елисейские Поля, и больше ничего не говоря, вышла из столовой. Крики смолкли, повисло неловкое молчание.
– Можно подумать, ей самой по Парижу погулять не хочется, – выразила общую мысль Оксана в наше оправдание.
– А вдруг она здесь уже была и все видела, – возразила маленькая юркая Катька, верная подруга и оруженосица первой красавицы.
Все взглянули на нее как на не очень умную особу, а Оксана коротко ответила:
– Это же Париж! Разве тут можно увидеть все?
Следующим утром мы стояли на крыльце гостиницы и жались к стене, стараясь не высовываться из-под козырька: небо закрывали мрачные темные тучи, на фоне которых сверкали молнии, грохотал гром, а дождь лил такой, что мы с трудом заметили подъехавший автобус.
– Галина наколдовала? – робко предположила Катька.
– Стопудово, – кивнул Мишка.
– Лучше бы она нам победу во всех соревнованиях наколдовала, – фыркнула Оксана.
– А еще лучше – сразу олимпийскую медаль, – подхватил Денис. – Причем без всяких тренировок.
Оксана мелодично рассмеялась, бросив на него заинтересованный взгляд. Мне это инстинктивно не понравилось, и я поспешила сказать свое веское слово:
– Можно даже без соревнований.
Зря я это сделала – моя натужная шутка повисла в воздухе. Все-таки прав был классик: краткость – сестра таланта!
– Вы что тут стоите? – напустилась на нас незаметно появившаяся на крыльце Галина Андреевна. – Я думала, все уже давно в автобусе!
И она отважно показала нам пример, с трудом удерживая над головой не спасающий от потопа зонтик. Вокруг тоже защелкали открывающиеся зонты, и мы ринулись к автобусу. Разумеется, все одновременно втиснуться никак не могли, поэтому у дверей возникла толкучка.
– Что вы, как дети малые? – укорила нас куратор, когда все наконец оказались внутри, отряхнулись и расселись. – Я вас привыкла считать взрослыми рассудительными людьми, серьезными спортсменами…
– Вы про кого? – простодушно удивился Мишка.
Галина Андреевна вздохнула и от дальнейшей проповеди благоразумно воздержалась.
За полчасика мы домчали до Парижа. Впрочем, «домчали» – совсем не то слово с учетом того, что творилось за окнами. Мы очень аккуратно доехали, втайне надеясь на улучшение погоды, но увы – город мечты встретил нас проливным дождем и ветром, нещадно треплющим деревья. Оставалось радоваться лишь тому, что закончилась гроза.
– Нет, она точно наколдовала, – вздохнула сидевшая впереди нас Катька. – Столько дней, пока мы сидели на базе, была отличная погода, а стоило нам выпросить законно обещанную экскурсию – пожалуйста!
– Хорошо, что экскурсия автобусная, – утешила я. – А там, глядишь, и кончится дождь.
Формально экскурсия, конечно, состоялась, но мы словно посетили выставку художника-импрессиониста, написавшего цикл картин «Дождь в Париже»: и базилику Сакре-Кёр на холме Монмартр, и собор Нотр-Дам, и знаменитые Большие Бульвары мы видели сквозь разводы мокрых стекол и стену дождя. Когда мы подъехали во двор к Лувру, ливень шел такой, что по земле бежали целые потоки мутной воды.
– Никакой цивилизации! – восхитилась я. – Можно вообразить, что мы путешественники во времени, перенеслись в семнадцатый век, в эпоху д’Артаньяна!
– Прямо в автобусе? – скептически заметил Денис.
Я не стала отвечать на глупое замечание, не отводя взгляда от массивных серо-коричневых стен и ломая голову над вопросом – Лувр выглядит так непрезентабельно только во время дождя или всегда?
Эйфелеву башню мы увидели много раз с разных ракурсов, но каждый раз она лишь невнятно вырисовывалась на фоне, скрываясь за пеленой дождя, и нормально рассмотреть главный символ Парижа мы не смогли, как ни старались.
– А вот в этом доме жил великий французский драматург Бомарше, – несмотря на то, что мы почти ничего не видели за окнами, упорно пыталась просвещать нас экскурсовод Елена. – Который написал знаменитую пьесу…
Она сделала многозначительную паузу, и я машинально закончила:
– «Женитьба Фигаро».
– Знаменитую пьесу… – выжидающе повторила Елена.
– «Женитьба Фигаро», – повысила голос я.
– Правильно, – удовлетворенно отозвалась она. – Приятно, что хотя бы одна экскурсантка следит за темой рассказа и в курсе, о чем я веду речь! Вторая пьеса трилогии о похождениях Фигаро. Первая называется «Севильский цирюльник», третья…
– Про «Цирюльника»-то я и забыла! – сокрушенно заметила я.
– А я даже не понял, что это был вопрос, – пробормотал Денис.
Я с удивлением посмотрела на него – неужели моего друга и по совместительству партнера по фигурному катанию задело, что он не смог вспомнить название пьесы Бомарше? На Дениса совсем не похоже.
Не подав виду, что удивилась, я процитировала:
– «Коль мысли черные к тебе придут, Откупори шампанского бутылку Иль перечти «Женитьбу Фигаро».
– Это откуда?
– Пушкин, «Моцарт и Сальери». По литературе проходили. Не помнишь?
Денис посмотрел на меня такими глазами, что ответ был понятен без слов.
– Ты известная ботаничка, – наконец изрек он.
– А ты неуч и темнота, – не осталась в долгу я.
Обменявшись любезностями, мы удовлетворенно умолкли и уставились в окно на мокрый взъерошенный Париж.
Отношения у нас с Денисом складывались самые странные. Мы познакомились зимой на катке, где я делала свои первые шаги, а он ударно занимался хоккеем. Наша полудружба-полувражда разрешилась в новогоднюю ночь его признанием в любви… Все выглядело волшебно и романтично, но то, что последовало за этим, к сожалению, мало напоминало сказку. Начинающийся роман был подрублен на корню, когда Денис предложил заняться парным фигурным катанием[1].
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
