— Он не дворняга. Гарри — шнауцер!
— Для чего эта собака?
— Это великолепная собака! — Зеленые глаза Брайони вспыхнули. Никому не позволено критиковать ее Гарри. — Шнауцеров вывели в Германии как сторожевых собак.
— Тогда почему вы не оставили его в Германии?
Брайони покраснела еще сильнее. Она провела рукой по своим рыжим непокорным волосам, убрав прядь с лица.
— Послушайте, я извинилась перед вами. И повторю еще раз: я очень сожалею о случившемся, мистер…
Она остановилась в ожидании подсказки.
— Морган, — ворчливо прогудел он. — Джек Морган.
— Я Брайони Лестер.
Она протянула изящную руку и улыбнулась.
Такая улыбка в былые дни могла бы сразить Джека. Абсолютно ошеломляющая улыбка. Но сейчас женские улыбки являлись для него всего лишь напоминанием о прошлом.
— Да, хорошо. — Джек сверху вниз посмотрел на протянутую руку и предпочел не заметить ее жеста. — Заберите вашу собаку, — равнодушно бросил он.
Улыбка Брайони исчезла. Рука упала. В мужчине, стоявшем перед ней, не пробудилось ничего, только одна злость.
Какой позор! Сетка морщинок вокруг глаз. Он любитель посмеяться? Лицо открытое и честное. Такой привлекательный мужчина, как он, и с такой собакой, как у него, должен бы улыбаться и наслаждаться жизнью.
Особенно здесь, подумала Брайони. Ей рассказывали, что это лучший в Южной Австралии район для пастбищного содержания скота. Она и сама убедилась в этом. Здесь было все. По обильным холмистым пастбищам бежало множество ручьев. Вода и жаркое солнце создавали замечательный климат — мягкий и ласковый. Место для соревнования было выбрано возле реки — широкой и красивой.
Почему же он не радуется жизни? Даже не улыбнулся! И, похоже, не собирается!
— Не уверена, смогу ли я заставить Гарри вернуться, — призналась Брайони. — По-моему, он влюбился в вашу собаку. И он… не очень послушный…
— Это я вижу.
— Вы можете позвать вашу собаку? Вдруг Гарри придет вместе с ней.
Скорей всего, напрасная надежда. Здесь столько новых фантастических запахов. Разгоряченные собаки. Пончики. Навоз…
Джек не ответил. Он всунул пальцы в рот и свистнул. Брайони чуть не подпрыгнула. Свист Джека мог разбудить мертвых на кладбищах, через два штата отсюда. Десять секунд спустя, пробираясь между ногами возбужденных людей, появилась Джессика и с видом, умоляющим о прощении, подбежала к хозяину.
Брайони стала рассматривать черно-белую колли, прижимавшуюся к ноге Джека. Колли прекрасно понимала, что не справилась с работой. Хвост зажат между ног. Уши виновато прижаты. Большие карие глаза устремлены на Джека, и униженно вымаливают прощение.
И в этот момент Брайони поняла, что нашел в этой собаке Гарри, испортивший себе репутацию.
— Ох, дорогая… — восхищенно засмеялась Брайони и опустилась на колени. Подумаешь, белые леггинсы! — Ты чудо! Не смотри так. Это не твоя вина. Твой Джек не будет тебя ругать. Ведь это вина Гарри…
— Не трогайте собаку.
— Почему?
Брайони изумленно посмотрела на него.
— Она приучена не позволять чужим касаться ее.
— Что за нелепость. Джессика знает, что я ее не обижу.
И Брайони обняла лохматую голову собаки.
Та насторожилась. Хвост чуть-чуть качнулся. Потом сильнее. Все в порядке, оповестил хвост. Джессика уткнулась носом в кремовый свитер Брайони, потом принялась любовно вылизывать новую знакомую от шеи до бровей.
Это уже слишком! Джек остолбенел от удивления. И к своему ужасу, почувствовал нечто, похожее на ревность.
Ревновать собаку? Нет!
— Оставьте собаку в покое! — угрожающе процедил он сквозь зубы.
Брайони снова засмеялась. Какой нежный, мелодичный смех у этой женщины. Джек сжал зубы. К счастью, Брайони подчинилась его команде. Она поднялась и счистила пыль с леггинсов, плотно облегавших ноги…
А ну-ка прекрати! Джек заставил себя оторвать взгляд от стройной женской фигуры, и с усилием вернул себе рассерженный вид.
— Ваш пес все еще охотится за овцами, — хрипло буркнул он. — Остановите его.
— Конечно… Но как?
Брайони облизала губы.
— Позовите его.
— Но мне не у кого одолжить охотничий рог. Я не умею так громко свистеть, как вы. А он сейчас где-то в середине пастбища. — Брайони помолчала и умиротворяюще улыбнулась. — По правде, даже если бы я свистнула, Гарри не отозвался бы на мой зов. Пока я не сяду есть. Тогда он сразу же примчится.
— Вы кормите собаку тем, что едите сами? — Джек не скрывал своего презрения. — Ох, ради Бога… Послушайте, заберите вашу собаку и уходите отсюда, мисс… мисс как там вас.
— Брайони, — повторила она, взяв его за руку. Она сжала его пальцы и представилась еще раз: — Брайони Лестер.
Рука у девушки оказалась твердой и в то же время нежной. И от нее шел волшебный аромат…
— Брайони… — словно во сне повторил Джек.
— Пойду, поищу Гарри, — извиняющимся тоном сообщила девушка, высвобождая пальцы. — Боюсь, он загнал овец на деревья. Но не беспокойтесь, мистер Морган. Он не причинит им вреда. На прошлой неделе он принес мне утенка из хозяйства Мирны. Когда Гарри отпустил его, тот встал и тут же заковылял к матери. Разве не чудо? Гарри очень умный и нежный…
— Очень умный! — ехидно подтвердил Джек.
Брайони вздохнула и отвернулась. Безнадежно.
Этот Морган такой привлекательный, что она могла бы потерять голову. Но безнадежно!
— Джек!
Окрик заставил ее замедлить шаг. Мужчина средних лет, в костюме, неуместном на этой земле джинсов и рабочих рубашек из молескина, направлялся прямо к ним. Приколотая к пиджаку карточка сообщала, что это «Брайен Маккензи. Судья состязаний пастушьих собак». Сознание собственной важности переполняло мистера Маккензи. Брайони остановилась, решив послушать, что скажет судья.
— Джек, мне очень жаль, старина, но нам пришлось тебя дисквалифицировать, — начал мистер Маккензи, пристально разглядывая Брайони. Потом нехотя переключил внимание на Джека. — Таковы правила, — кратко объяснил он. — Твоей собаке полагалось справиться с отвлекающими моментами.
— В тот момент, когда Джесс работала, другая собака влезла в середину отары. Это не назовешь всего лишь отвлекающим моментом.
Если раньше Джек напоминал темнеющие перед грозой облака, то теперь загремел гром.
— В правилах на этот счет ничего не сказано, — ответил судья. — Мы проверяли. Мне очень жаль, старина.
— Черт!..
— Но ведь наступит следующий месяц, мы проведем следующие состязания, — успокаивал Джека судья. — А сейчас пусть Том Хиггинс для разнообразия порадуется первой премии.
