Сердце, тебе не хочется покоя…
— Господи! — Инга из последних сил захлопнула дверцу шкафа, попятилась, споткнулась о край ковра и села на пол, больно ударившись копчиком.
Она закрыла глаза, но и в темноте перед ней стояла эта ужасная картина: криво рассеченная грудь Воскобойникова, его мертвые глаза, глядящие на нее с мольбой…
И музыка, проклятая музыка все еще звучала, лишая Ингу воли и рассудка.
Трясущейся рукой она полезла в карман.
Таблетку, скорее принять таблетку. Только таблетка поможет ей избавиться от этого кошмара, подарит блаженное беспамятство. Лучше не одна, а сразу две или три — они принесут покой и равнодушие ко всему.
И тут Инга вспомнила, что уже давно отказалась от таблеток, давно не встречалась с Дзюбой, отвратительным, гнусным доктором Дзюбой из наркодиспансера, который снабжал ее наркотой.
Вспомнила его мягкие влажные руки, сальный взгляд, от которого, казалось, на одежде остаются пятна, и ее передернуло.
Она сумела справиться с этой зависимостью. Справилась сама, без посторонней помощи, хотя это было невероятно трудно. Шеф, тот человек, на которого она теперь работала, поставил непременное условие: никаких таблеток.
Шеф.
Только он сможет ей сейчас помочь, поможет выпутаться из этого кошмара.
Она схватила свой телефон, сбросила вызов.
Из рассеченной груди мертвеца перестала наконец звучать эта жуткая музыка.
Инга перевела дыхание и набрала номер Шефа.
К счастью — если в ее положении это слово имеет какой-то смысл, — Шеф отозвался сразу.
— Что с тобой? — спросил он, услышав дрожащий голос Инги.
— Приезжайте скорее. — Она с трудом продиктовала ему адрес.
Он не стал задавать вопросов — видно, понял по ее голосу, насколько все серьезно.
— Еду.
Инга закрыла глаза, сжала зубы, обхватила колени ледяными руками и замерла.
Ее била отвратительная крупная дрожь.
Неужели ее жизнь снова скатывается в пропасть кошмара?
Она вспомнила другой день, когда так же сидела в пустой квартире рядом с трупом Макса — точнее, рядом с химерой, чудовищем, у которого была голова Макса и тело молодой красивой женщины. Сидела, как сейчас, дрожа от ледяного ужаса, и ждала Ивана. Ждала, что он приедет и возьмет все на себя.
Ивана уже нет, и ей удалось забыть страшную смерть Макса. По крайней мере, так она думала до сегодняшнего дня.
Но все вернулось на круги своя.
Инга заскользила по кругам своей памяти, проваливаясь все дальше, все глубже в прошлое — к той ужасной ночи, когда кошмар вошел в ее жизнь.
Она увидела низкий, давящий потолок подвала, мертвое лицо сестры, расставленные вокруг нее горящие свечи и поняла, что все возвращается.
Нет, она не может позволить себе снова скатиться в пропасть безумия.
Чтобы не свихнуться, не закричать, не удариться головой о стену, она стала вспоминать, как все началось.
Шеф позвонил две недели назад и сказал, что для нее есть кое-что. Уже несколько месяцев она работала на него. Они познакомились при ужасных обстоятельствах, этот человек тогда очень помог ей. Сам Шеф — Инга всегда называла его так, потому что поди пойми, какое из его десятка имен настоящее, — оказался выдающимся специалистом, и ничего удивительного, что к нему обращались люди, которые отчаялись получить помощь в полиции или не хотели огласки. Шеф брался за самые сложные дела — искал пропавших, возвращал украденное, выслеживал преступников.
Нынешнего клиента звали Алексей Воскобойников. Он обратился по поводу пропажи своего брата.
Брат исчез месяц назад. В полиции по горячим следам завели дело, но дальше этого не пошло. В конце концов Воскобойникову надоело выслушивать отговорки, мол, парень молодой, может, решил куда-то уехать и сам объявится через полгода. А может, и не объявится, такое тоже бывает.
За две недели Инга сумела узнать кое-что, в том числе адрес этой самой квартиры, где брат Воскобойникова бывал. Буквально вчера она отчиталась перед клиентом и собиралась продолжить работу. Он согласился, что нужно ждать возвращения хозяина квартиры. И вот — нате вам, решил проявить самостоятельность. Что его сюда понесло? Кто поступил с ним так по-зверски? И зачем?
Шеф приехал очень быстро, она и не ждала его так скоро.
Громко хлопнула входная дверь, в коридоре послышались шаги.
Инга подняла голову и увидела его.
Снова привычно удивилась тому, насколько у него неприметное, незапоминающееся лицо. Кажется, закроешь глаза — и не вспомнишь.
Даже она, работая с ним и часто видясь, не могла вспомнить его черты уже через несколько минут после встречи.
— Что случилось? — Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, в каком она состоянии. — Что такое? И почему дверь нараспашку?
— Там, — Инга подняла руку, как чужую, показала на шкаф, — там посмотрите…
Он подошел к шкафу, открыл дверцу, присвистнул:
— Ничего себе.
Потом повернулся к ней и мягко спросил:
— Ты ведь не первый раз видишь труп. И не такое видела. Почему такая паника?
— Телефон… — с трудом выдавила Инга.
— Телефон? — Шеф недоуменно поднял брови. — Какой телефон?
Она не могла объяснить ему, на это просто не было сил. Вместо этого нажала на своем повторный вызов, и тут же из груди Воскобойникова понеслась та же мелодия. Мелодия, от которой она едва не сошла с ума.
Сердце, тебе не хочется покоя…
— Вот как, — протянул Шеф и подошел к шкафу. На руках у него уже были латексные перчатки.
Инга хотела отвести глаза, но не могла. Как завороженная она смотрела, как Шеф запускает руку в кровавую рану и достает телефон.
Мелодия, до того звучавшая приглушенно, заполняла теперь всю комнату.
Сердце, тебе не хочется покоя, Сердце, как хорошо на свете жить! Сердце, как хорошо, что ты такое…
Инга зажала уши руками, чтобы не слышать этот ужас.
Шеф наконец нажал отбой.
Наступила блаженная тишина.
— У него оригинальное чувство юмора, — проговорил Шеф, опуская телефон в прозрачный пакет, в какие всегда складывал вещественные доказательства.
