Брук Финдли знала, что Дэнни из тех мужчин, которые все делают сами, не прибегая к посторонней помощи. Для него это было делом принципа.
Он сжал ее пальцы хоть и мягко, но чувствительно. Его взгляд по-прежнему был непроницаем и пронизывал Брук до самых костей.
— Брук... ты помнишь состоявшийся неделю назад разговор относительно завещания Кэлвина? — четко и раздельно произнес он.
— Ммм... да, — постепенно припоминая, кивнула Брук.
И все-таки она не была полностью уверена, что понимает, о чем идет речь.
— Напомни поподробнее, — попросила она.
— Ты потеряла сознание из-за того, что я рассказал тебе о действительном состоянии дел Кэлвина.
— И? — испуганно произнесла Брук, как-то внезапно сообразив, что именно так ее подкосило.
— Завещанное тебе и детям наследство ровным счетом ничего собой не представляет. Выяснилось, что все имущество, которым вы сейчас пользуетесь, давно уже не принадлежало Кэлвину, потому что еще до смерти он был признан банкротом.
— Совершенно ничего не оставил? — четко сознавая бессмысленность своего вопроса, уточнила Брук.
— Совершенно ничего, — подтвердил Дэнни.
Женщина тяжело вздохнула. Но, против ожидания, не растерянность овладела ею, а злость. Тщательно скрываемая, она сочилась из красивых глаз, освещая их изнутри яростным блеском.
Дэнни Финч правильно прочел ее настроение и откинулся на спинку своего кресла, выжидая, когда первая волна ярости отхлынет, уступив место холодному разуму...
Она имела полное право негодовать на расточительность покойника. В ее злости не было ни толики своекорыстия. Кэлвин оставил ее одну с двумя малолетними детьми. Она рассчитывала на дом, деньги по полису страхования жизни, на доходы от инвестиций. И в результате — ничего... Все должно было пойти на выплату долгов многочисленным кредиторам.
За три месяца до этого, вместо того чтобы вернуться домой после победы в мотоциклетных гонках на Гран-при Италии, ее супруг — блистательный кумир молодежи и женский угодник Кэлвин Финдли, он же лучший друг Дэнни Финча — сел за руль своей «мазерати», в приобретение которой вбухал сотню тысяч долларов, и на полной скорости сорвался с обрыва вместе с молоденькой пассажиркой на переднем сиденье.
Так что у Брук были все права многократно обманутой жены — теперь уже вдовы — на негодование.
Но этот прилив ярости оказалось не так просто преодолеть. Гнев подкрасил румянцем бледные щеки, крылья точеного носика побелели от напряжения, губы сжались, взгляд заострился. Дэнни Финч смотрел на нее как загипнотизированный, она же в свою очередь не сводила глаз с собеседника.
Наконец Брук вырвала руки из его ладоней. Дэнни, бесспорно, всегда казался ей симпатичным, несмотря на свою замкнутость, но он был лучшим другом ее мужа, конфидентом во многих его тайных делах и теперь олицетворял собой мужское вероломство.
— Да... верно. Теперь я вспомнила все, — подытожила Брук.
Она энергично тряхнула головой, смахнув волосы с лица, и повернулась в сторону широкого окна, занимающего всю свободную от спортивных трофеев стену.
— Неудивительно, что мне изменило хладнокровие. Слава богу, я еще не испустила дух, услышав столь неожиданные новости, — проговорила женщина саркастически.
Дэнни Финч криво усмехнулся. Его всегда интриговала эта женщина, не желающая показывать своего огорчения, скрывающая переживания, как что-то постыдное.
— Брук, что с тобой стало? Куда все ушло? — со вздохом спросил Дэнни.
Брук, посмотрев на него, хотела было что-то сказать, но лишь пожала плечами и, сглотнув, вновь вперила взгляд в оконное пространство.
— Послушай, Брук, не может быть, чтобы все было так плохо.
— Ты знаешь, сколько у меня неоплаченных чеков, Дэнни? Тебе известно, как я ждала дня, когда смогу распоряжаться наследством Кэла. Не ради себя. У меня обязательства перед детьми. Я надеялась, что Кэл разделяет со мной эти обязательства. Но, как видно, он придерживался иного мнения.
И снова они посмотрели друг на друга, она с пылающей во взгляде яростью, он — с осенней прохладой, продирающей до дрожи. Он и после нелепой гибели Кэла оставался его преданным другом.
Брук Финдли скрестила руки на груди, желая защититься от этого пронизывающего и, как ей казалось, укоряющего взгляда.
— Я нечто лишь вестник дурных новостей, Брук. Я не могу ни подсластить пилюлю, ни выкинуть в окошко.
— Ты всегда был его единомышленником, — гневно выпалила женщина. — Выражусь иначе, Дэнни: ты всегда покрывал Кэла, — процедила Брук.
— Не я отправил его в эту поездку по средиземноморским утесам, — отмахнулся от ее обвинения Дэнни.
- Нет... конечно, не ты. Ты на такое не способен. Ты чистенький.
— Просто честный.
— Замечательно... Коли ты такой честный, то не расскажешь ли мне, как это произошло?
— Что ты имеешь в виду? — поднял брови Дэнни.
— Как могло случиться, что после его смерти не осталось ни пенни? Кэлвин был успешным спортсменом со множеством коммерческих контрактов. Неужели он мог рискнуть всем своим состоянием? Но тогда на что он истратил все деньги?
Дэнни Финч отодвинулся от стола, откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу, приняв самую расслабленную позу, какую только можно позволить себе в своем кабинете, пусть даже она непозволительна для такого рода беседы. Он небрежно махнул рукой и лениво процедил:
— Тебе известно, что я не имел касательства к финансовым делам твоего покойного мужа. Я лишь передаю то, что выяснили наши финансовые аналитики. Но, насколько мне известно со слов самого Кэлвина, ты осуществляла собственные финансовые инвестиции вне зависимости от его доходов.
Брук нахмурилась и озадаченно уставилась на Дэнни.
— Это не шутка? Он действительно так тебе сказал? — недоверчиво уточнила она после продолжительной паузы.
— Повторяю его слова, — невозмутимо произнес Дэнни.
— А тебе не показалось это несколько... странным?
Дэнни Финчу передалась ее озабоченность, он пробежался взглядом по предметам на своем рабочем столе и остановил его на полурастаявших кубиках льда в запотевшем стакане из-под скотча.
— Ну... тогда мне это показалось весьма разумным, — неуверенно произнес он, стараясь не смотреть на собеседницу. — Автономные счета супругов позволяют застраховать часть имущества от невосполнимых потерь в случае понесения крупных убытков одним из них. Это могло бы стать очень верным стратегическим решением. Лично я целиком поддерживаю подобную меру. Я никогда не был склонен рассматривать брак как полную капитуляцию жены перед мужем;
- Но я? Как, по-твоему, я могла, как ты говоришь, «осуществлять собственные финансовые инвестиции»? — вспыхнула Брук и разразилась истерическим хохотом. — Уморил! Да с самого первого крупного чемпионата Кэла я только и делала, что занималась домом и детьми. Уже тогда я была беременна Лили и воспитывала Бью. Навсегда запомнила, как приходилось подворотнями пробираться и женскую консультацию, потому что папарацци уже тогда взяли его бурную личную жизнь на карандаш. Видимо, эти проныры лучше меня понимали, что остепеняться он не собирается... У меня было только то, что Кэл считал нужным потратить на наш быт. О каких собственных финансовых инвестициях может идти речь? Нет, Дэнни. Право же, ты меня насмешил!
