Именно его она сегодня пыталась забыть в спешке сборов на торжественную вечеринку. Сборы проходили под руководством Клары, а Клара ухитрялась даже из обыденных событий устраивать небольшой Армагеддон, что уж говорить о корпоративной вечеринке, на которой ожидается сам Босс!
Микрочип был вмонтирован в крошечную серебряную подвеску — летящий ястреб. Или сокол. Короче — хищник. Дамы носили подвеску на цепочке, джентльмены — в виде значка на лацкане пиджака. Впрочем, Грейс иногда перенимала их манеру, так как на работе всегда одевалась в строгий офисный костюм, меняя только блузки. Соколоястреб выглядел вполне стильно, хотя серебро Грейс не слишком любила. Вот и сегодня она вспомнила о подвеске практически на пороге дома, и Клара едва не упала в обморок, потому что возвращаться нельзя, это ОЧЕНЬ плохая примета…
Клара Манзани была итальянкой и верила во все — в черных кошек, рассыпанную соль, упавший на пол нож, сидение между двух зеркал, прикуривание от свечки, подметание пола вечером, зашивание одежды прямо на себе… Она могла бы быть истинной находкой для фольклориста, ибо количество известных ей плохих примет не поддавалось исчислению.
Грейси Колмен была ирландкой по отцу и шотландкой по матери, а потому суеверия подруги не то чтобы разделяла, но понимала и не спорила. В любом случае, с Кларой их связывала искренняя и крепкая дружба и…
ГДЕ ЗДЕСЬ ХОТЬ ОДИН РАБОТАЮЩИЙ ЛИФТ!
Грейси металась от кнопки к кнопке, но все они оставались темными. Может, она и вправду что-то перепутала, и вечеринка состоится в другом месте и в другое время?
Стукнула входная дверь, раздалось жизнерадостное посвистывание, и Грейси торопливо помчалась на этот свист, в надежде, что уж этот человек точно знает, куда идти.
Все очень походило на фильм Хичкока, только страшно пока еще не было. Свистевший шел где-то совсем недалеко, его каблуки весело стучали по мраморному полу, но Грейс никак не удавалось его увидеть. Конечно, будь на ней кроссовки и джинсы, она бы живо его догнала, но эти шпильки! И эта сине-зеленая перчатка на голое тело!
Платье углядела Клара. В Сохо случилась распродажа по поводу грядущего Рождества, и Клара — театральный художник по образованию и профессии — отправилась гулять по лавочкам и блошиным рынкам со своей огромной холщовой сумкой, в которую обычно складывала трофеи: лайковые перчатки современниц Барда, веера, помнящие прощальные офицерские балы времен англо-бурской войны, бальные туфельки с осыпавшейся позолотой, в которых впервые выходили в свет прапрапрабабушки нынешних обитательниц Лондона… Бусы, перья, нитки, кружева — все летело в бездонную сумку, чтобы потом обрести новую жизнь в умелых смуглых пальчиках Клары Манзани.
В тот вечер она ворвалась в квартиру и повелительно указала опешившей Грейс на дверь ванной комнаты.
— Отправляйся! Сними с себя абсолютно все!
Клара всегда разговаривала восклицательными предложениями, отчего у слушавшего мало-помалу создавалось ощущение нарастающей паники.
— Но зачем, Клара?
— Немедленно! Возьми! Надень! И распусти волосы!
В ванной у них было очень маленькое зеркало, туда помещалось только лицо, и потому Грейс не смогла сразу оценить то великолепие, которое стоило Кларе пятнадцать фунтов и выплеснулось на руки Грейс из небольшого свертка.
Тонкий, сверкающий, эластичный материал чем-то напоминал рыбью чешую. Он переливался из небесной синевы в богатую зелень, а прошит был тончайшей серебряной нитью. Фасон платья был прост ровно настолько, насколько в принципе может быть проста одежда: узкая прямая труба, точно облегающая фигуру.
Единственное правило: белье под это платье надевать было нельзя категорически. Даже смехотворные — в смысле размеров — трусики-танго, бывшие в тот вечер на Грейс, прорисовывались совершенно очевидным образом, и Клара немедленно завопила:
— Я же сказала! Снять все! Мадонна, как глупа эта девица!
— Клара, не вопи. Я же не могу ходить совершенно голой…
— Это платье — совершенство! Верх простоты и одновременно изящества мысли закройщика! Других таких нет!
— Ну уж…
— Посмотри! Эта ткань! Я же училась, я знаю! Ее невозможно кроить! Ее всегда используют в комбинированных тканях, самостоятельно нет! Короче, нельзя под него ничего надевать!
— Это неприлично.
— Грейс Колмен! Я уверена, что если бы ты вышла — а ты не выйдешь! — замуж, то в свою первую брачную ночь ты напялила бы огромную байковую ночную рубашку до пят и подняла бы ее ровно настолько…
— Клара!
— Это правда! Мадонна, да если бы у меня была такая фигура, я бы вообще не носила белья, никогда!
Клара Манзани была истинной дочерью Италии, полногрудой и крутобедрой. Ее тело, если можно так выразиться, колыхалось вокруг Клары мягкой волной, продолжая движение даже тогда, когда сама Клара уже стояла на месте.
Грейс, напротив, была настоящей статуэткой. Невысокая, с маленькой упругой грудью, тоненькой талией, длинноногая — девочка-эльф, истинная дочь кельтского народа. Буйные черные кудри, в художественном беспорядке вьющиеся по плечам и синие, как небо, глазищи в пол-лица. Клара часто наряжала ее в свои театральные костюмы, и за пять месяцев Грейс успела поносить и греческие туники, и шикарные кринолины с фижмами, и художественные шифоновые тряпочки.
Одним словом, платье было создано для Грейс, а Грейс — для платья. Поскольку ничего другого, столь же роскошного и торжественного, в ее гардеробе не имелось, на корпоративную вечеринку она решилась надеть именно его. Тончайшие колготки и синие туфли на шпильках завершили преображение Менеджера младшего звена в восхитительную и соблазнительную красавицу. Оставалось надеяться, что она сможет не порвать колготки.
Последним аккордом была ссора с Кларой по поводу прически. Увидев заколотый на голове Грейс пучок, итальянка разразилась целой серией воплей на родном языке, а затем попросту напала на Грейс и выдернула из ее волос все заколки. Потом, не слушая слабых возражений, взялась за гребень и флакон с лаком — и в результате через пятнадцать минут из большого зеркала в прихожей на Грейс Колмен смотрела раскрасневшаяся пышноволосая незнакомка, в чьих синих глазах горел вызов, а изумленно приоткрытые губы напоминали влажные от росы лепестки роз…
Из-за всех этих баталий она и опоздала, и вот теперь вынуждена была гнаться за невидимым своим проводником по молчаливым коридорам мрачного здания головного офиса фирмы «Стиллберд Компани».
Покорно следуя за шагами невидимки, Грейс прошла все здание насквозь и попала к лестнице, ведущей на второй этаж, где располагался большой конференц-зал и несколько баров. Погоня изрядно утомила девушку, и она, запыхавшаяся и злая, как оса, вынуждена была прислониться к стенке и немного отдышаться. В этот момент до нее донеслись голоса, и Грейс приободрилась. Странно, конечно, что три сотни человек издают так мало шума, но, с другой стороны, они же не на утреннике в детском саду…
