Чей вышел из магазина и тут же услышал глухой грохот, сопровождаемый руганью. Бросив взгляд по сторонам, он увидел молодую привлекательную женщину на автостоянке. Ручка ее пакета порвалась, и дюжина или около того банок раскатилась по сторонам.
— Эй, — окликнул он ее, торопясь навстречу. Позвольте вам помочь.
— Спасибо, я сама справлюсь. — Незнакомка наклонилась и стала собирать покупки в пакет.
— Я уверен, что справитесь, — ответил Чей, ловко подбирая банки с консервированными овощами.
Дана краем глаза изучала незнакомца. Он был высоким, выше шести футов. Темно-голубая рубашка с короткими рукавами очерчивала широкие плечи и открывала мускулистые загорелые руки.
Вытертые голубые джинсы облегали невероятно длинные мускулистые ноги. Его темные густые волосы спадали на воротник джинсовой рубашки.
Это был, без сомнения, самый потрясающий мужчина, которого она когда-либо встречала.
— Спасибо, мистер…
— Чей. Чейтон Лон Эльк.
— Спасибо за помощь, мистер Эльк, — произнесла Дана, села в машину и выехала со стоянки.
Кто она? Чей ее никогда не видел, он мог биться об заклад. Конечно, девушка могла просто проезжать мимо, но, если это так, зачем она купила такое количество продуктов? Более вероятно, что она новый человек в городе. Может быть, купила старое поместье Логворт?
Теряясь в догадках, он вернулся к парикмахерской. В мире было слишком много привлекательных женщин, чтобы переживать из-за какой-то одной светловолосой девушки.
Заняв прежнее место рядом с парикмахерской, Чей достал пачку сигарет и закурил. Он пытался выбросить ее из головы, но думал о ней, даже когда они ближе к вечеру возвращались с Эшли и ее друзьями обратно на ранчо.
Дана через окно наблюдала за вспышками молний, которые сопровождались жуткими раскатами грома. Дождь бил по листьям, свирепый ветер задувал в окна. Деревья гнулись под его силой, а трава прижималась к земле.
Отвернувшись от окна, девушка подложила дров в потрескивающий камин. Подойдя к окну на кухне, Дана приспустила шторы. Она всегда боялась гроз, но вместе с тем ее влекла и очаровывала сила природы.
В этот момент удар грома буквально расколол небо. Но что это? Показалось ли ей, или она действительно увидела мужчину где-то там, под дождем?
Очередная вспышка молнии доказала, что недалеко от ее дома действительно был мужчина. Он держался за холку своей лошади. Но что мог делать на улице человек в такую жуткую погоду? И что он делал на ее заднем дворе?
Дана едва могла различать во тьме очертания лошади — она стояла на том же месте, что и прежде. Но мужчины не было. Куда он ушел? Не пытается ли он в этот момент проникнуть в ее дом?
И что она будет делать?
В верхней полке буфета лежал пистолет, который принадлежал ее отцу. Мать Даны ненавидела оружие и запрещала мужу держать его в доме. Но, несмотря на это, отец научил Дану заряжать и стрелять из кольта. Теперь она была этому только рада. Конечно, ей не приходилось раньше стрелять в человека, но по крайней мере она знала, с какой стороны подойти к оружию.
Дана проверила, заряжен ли пистолет, и вновь подошла к окну. Лошадь стояла с опущенной головой. И во время вспышки молнии Дане удалось разглядеть мужчину. Он лежал рядом, лицом в грязи. Был ли он ранен? Мертв?..
Девушка наблюдала за ним пару минут, но он не шевелился. Набравшись смелости, она выбежала из дома, приблизилась к незнакомцу и перевернула его.
Новая молния осветила рваную рану на голове, прямо над ухом.
— Мистер? — Дана потрясла его за плечо. — Мистер?
Он тяжело вздохнул и открыл глаза.
— Вы меня слышите? — спросила она обеспокоенно.
В ответ прозвучало что-то невнятное.
— Вам придется встать, — сказала она. — Я не смогу вас поднять.
Дана опустилась на колени и потянула его за руку. Мужчина с трудом встал, опершись на ее руку. Девушка обхватила его за талию и направилась к задней двери. Это походило на попытку сдвинуть дерево. Он был намного крупнее ее. Его рука, висевшая на ее плече, казалась ей свинцовой.
От ее тапочек практически ничего не осталось.
Подол халата был весь в грязи. Но ей все-таки удалось дотащить мужчину до кухни. Дана ногой открыла дверь, отодвинула стул, и незнакомец упал на него. Кровь сочилась из раны и капала вниз, на воротник его кожаной куртки. Дана схватила полотенце и прижала его к ране.
— Вы не могли бы минутку так подержать? спросила она.
Он кивнул и положил руку на полотенце. Его лицо вдруг показалось ей знакомым. Дане хотелось спросить, кто он и что делал на лошади в такую ночь, но решила, что ее вопросы все-таки могут подождать. Мужчина истекал кровью. Она сняла с него куртку и повесила на крючок за дверью, помогла снять рубашку и футболку. Затем пошла в гостиную, стянула с дивана шерстяное одеяло.
Вернувшись на кухню, набросила одеяло на плечи мужчины и помчалась в ванную за средствами первой медицинской помощи.
Лекарств в аптечке было явно недостаточно бинт, пластырь, антисептик и аспирин.
Вернувшись на кухню, Дана положила аптечку на стол и убрала полотенце с его головы. Рана была около трех дюймов в длину и казалась очень глубокой. Здесь явно необходима помощь врача.
— Посидите еще немного. Я только возьму кошелек и ключи и отвезу вас в больницу. Мне кажется, вам надо зашить рану.
— Мы никуда не поедем. Мост смыло, — хрипло проговорил мужчина.
— Вы хотите сказать, мы застряли здесь?
— Боюсь, что так.
Дана прикусила губу. Сейчас ей мало помогут курсы оказания первой медицинской помощи, которые она проходила, когда была скаутом.
Он взглянул на нее, его темно-карие глаза были наполнены болью.
— У вас есть виски?
Она покачала головой.
— Извините, но я не пью.
Девушка подошла к раковине, налила воды в стакан, достала три таблетки аспирина и протянула мужчине.
Он проглотил таблетки, осушил стакан и поставил его на стол. Затем ощупал рану и снова прижал полотенцу к голове.
— Думаете, вы сможете ее зашить?
Дана уставилась на него.
— Кто? Я?
— Вы же умеете шить, не так ли?
— Да, но вы же не рубашку просите сшить.
Он вымученно улыбнулся.
— Если вы не можете этого сделать, я смогу.
Дайте мне только нитку с иголкой.
— Вы? — воскликнула она, ужаснувшись его намерениям.
— Мне уже приходилось делать это.
В конце концов Дана согласилась зашить ему рану. Ей не хотелось, чтобы он думал о ней как об избалованной неженке. Но почему ее волновало его мнение, она и сама не знала.
