Рози Маккехни не знала никакой Барбары. В ранней молодости, возможно, у нее были знакомые по имени Барбара, но сейчас она ни с одной не общалась. Рози было далеко за сорок, и никакой Барбары за последние двадцать лет она не встречала. Почему же тогда он дважды повторил это имя? Как будто нарочно.
После небольшой паузы высокий опять заговорил, на этот раз почти извиняющимся тоном.
— Боюсь, Рози, мы дошли до самой неприятной части. С самого начала нам пришлось тебя разок обмануть, чтобы ты нам помогла. Вообще-то мы тебя дважды обманули — ну, в смысле, в газовой службе мы тоже не работаем.
Он снова замолчал. Рози вдруг стало по-настоящему страшно. Об этом сообщило ее тело — по ноге потекла струйка мочи.
— Все нормально, убивать мы тебя не будем, такими вещами не занимаемся. Насиловать тоже не будем, хотя, позволю себе заметить, мистеру Маккехни сильно повезло. Боюсь, однако, придется тебя немножко порезать. Будет больно, без этого никак, но мы постараемся, чтоб не слишком. Мы же не садисты, в конце концов. И потом, босс очень четко нас проинструктировал. Так что будет терпимо.
Рози Маккехни заплакала с повязкой на глазах. Они наверняка исполосуют ей лицо. То самое лицо, которое Брайен разглядел в кордебалете мюзикла «Свистать всех наверх!» туманным ноябрьским вечером 1952 года. Он высмотрел его из шестого ряда партера, несмотря на то, что Рози была в матросском костюмчике и смешной шапочке с красным помпоном. Во Франции, как потом объяснил ей Брайен, девушки подходят к матросам и просят потрогать помпон на счастье в обмен на поцелуй. Когда Брайен появился за кулисами с букетом астр и спросил, можно ли потрогать ее помпон, она не поняла, точнее, поняла все слишком однозначно. Но он имел в виду совсем другое, как растолковал ей потом за ужином. Именно тогда он впервые назвал ее «моя хористочка». А теперь его хористочке, девушке, которую он выбрал, сидя в шестом ряду партера, изуродуют лицо. Она точно знала.
— А теперь пришло время Стенли, — мягко произнес высокий. Стенли: так, наверное, зовут коротышку; надо хорошенько запомнить.
— А теперь, миссис Маккехни (он неожиданно заговорил официально), мы сделаем маленький надрез, совсем маленький, на плече.
Слава богу, лицо они трогать не собирались.
— Сейчас будет чуточку больно, но крови вытечет немного, наложат несколько швов, скажем, восемь — десять, ну и платья с открытой спиной не поносите какое-то время — сами удивитесь, как быстро все заживет.
Она ждала. Ничего другого ей не оставалось, только ждать, что будет дальше.
А дальше было вот что: коротышка залез в карман и вытащил большой тяжелый нож с выдвигающимся лезвием для резки линолеума. Корпус ножа был металлический с синеватым отливом, а сбоку — защелка с насечками; если сдвинуть ее вперед, лезвие вылезало наружу. По знаку высокого коротышка вышел из гостиной и направился на кухню по коридору, мимо театральных афиш в рамках. Он не заметил Годфри, сидевшего на комоде, но Годфри определенно заметил его.
Годфри был большой упитанный серый кот. Этот огромный развязный мачо имел четкие представления о защите собственной территории. Такие коты обычно прижимают кошек к стене и, если те сопротивляются, вопят насчет фригидности. Даже в кошачьем мире, где эгоизм и хитрость — главные ценности, Годфри выделялся своим злобным нравом. Другие коты держались от него в стороне; небольшие соседские песики перебегали дорогу, только бы не встретиться с Годфри; даже хозяева по-настоящему не любили его. Давали все, что требовалось, но контактировать старались как можно реже.
Проходя мимо комода, коротышка услышал резкое шипение. Обернувшись, он увидел Годфри и, думая, что знает, как вести себя с котами, протянул руку, чтобы почесать животное под подбородком. Годфри не любил, когда его чешут под подбородком; ему вообще не нравилось, когда люди к нему подходят. Как только рука приблизилась, он хватил по ней правой лапой.
Годфри держал когти в форме. На тыльной стороне ладони показались три белые линии; через несколько секунд они вздулись, и выступили капельки крови. Коротышка в недоумении уставился на собственную руку, потом медленно обвел взглядом кухню. Когда его взгляд упал на морозильную камеру, он неожиданно схватил Годфри за шею, прежде, чем тот успел среагировать, быстро пересек кухню, открыл морозилку, зашвырнул туда кота и захлопнул дверцу. После чего обернулся и еще раз оглядел помещение: барный столик, потолок со встроенным освещением, поверхности из нержавейки, повсюду разные кухонные приспособления и духовка с грилем. Коротышка довольно кивнул.
Затем подошел к раковине и включил холодную воду: смыл кровь и подержал руку под струей, чтобы остановить кровотечение, после чего налил воды в чайник и поставил на огонь. Когда из носика пошел пар, коротышка взял нож, вытащил лезвие и с минуту подержал над паром.
Вернувшись в гостиную, он увидел, что высокий впервые за день выказывает признаки нетерпения. Платье на спине у женщины было расстегнуто.
— Что-то ты долго.
Коротышка протянул правую руку и произнес единственную фразу за все время:
— Чертов котяра. — Голос у него был выше, чем у подельника, с сильным ирландским акцентом. Коротышка взял нож в правую руку, и на царапинах выступили свежие капли крови. Положив женщине левую ладонь на середину спины, он заставил ее наклониться вперед, а затем произвел быстрый, аккуратный вертикальный надрез на правом плече, в паре дюймов от лямки бюстгальтера. От усилия у него на руке снова выступила кровь, он машинально вытер ее о платье.
Высокий опять заговорил:
— Три дюйма. Босс сказал, три дюйма.
Рози согнулась пополам от боли.
— Как раз три и есть. — Он присел на корточки рядом со связанной жертвой. Голос его звучал почти заботливо. — Откинься назад, милая, так у тебя кровь только сильнее пойдет. Она выпрямилась, пытаясь не растянуть рану. — Восемь — десять швов, больше не понадобится, точно. От силы двенадцать. Ты справишься. Можем дать тебе выпить, если хочешь.
Она отрицательно замотала головой. Рози не пила спиртного. Никогда. От бокала бренди ее бы сейчас скорее вывернуло наизнанку, чем от привкуса бриолина с маски коротышки.
— Мы скоро уйдем, — пообещал высокий.
Коротышка отнес нож обратно на кухню смыть кровь. Он открыл холодную воду, подержал минуту-другую лезвие под струей, вытер кухонной тряпкой и положил нож обратно в карман. Затем опять сунул руку под воду, хотя кровь почти остановилась, Промокнув три параллельные красные полосы на тыльной стороне ладони, мужчина подошел к духовке с грилем, повернул регулятор на полную мощность и задумчиво направился к морозилке.
В гостиной высокий ослабил чулок на лице миссис Маккехни.
— Потряси головой, так он постепенно сползет. Извини, больше ничего для тебя сделать не можем, но ты должна нас понять. Надо делать, как говорит босс. Не сделаем — нам же хуже.
Рози услышала, как коротышка вернулся из кухни.
