Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
– Это как, работает на «наших» и «ваших»?
– А так, специалист широкого профиля, рекламирует все подряд. В последнюю предвыборную кампанию агитировал за нескольких кандидатов из противоборствующих партий.
– Человек без принципов?
– Скорее просто деньги любит.
– Рядом с ним тоже из наших?
– Да, это Анжелика Иванова или, как она сама представилась, просто Лика.
– Родственница генеральши?
– Почему родственница? – удивилась Алина.
– Так и та Иванова и эта…
– Скажешь тоже! Носили бы обе дамы фамилию Тяньшаньские, можно было бы подумать, что они родственники. Но они Ивановы! И-ва-но-вы! Лика – однофамилица! И, между прочим, Венина конкурентка. Владелица салона красоты «Афродита». Открылась недавно, но сделала хорошую рекламу, и народ буквально к ней повалил. Несколько постоянных клиентов «Донны Белла», Вениного салона ушли к Ивановой.
– То-то я гляжу, у Куропаткина настроение ни к черту, весь на измене, волком смотрит на эту Иванову, как будто та у него весь бизнес украла. Нам только публичных выяснений отношений не хватало.
– Не переживай, Лика – человек новый в городе, вряд ли захочет портить отношения с коллегой.
– Дай бог. – Я наклонилась к Алининому уху и зашептала: – Но испортить настроение может Веня. Будет ходить с кислой миной, дуться на всех, корчить из себя обиженного. Ты же знаешь, какой он ревнивый и мнительный.
– Зря он так. Я бы на его месте не расстраивалась. Подумаешь, двух клиенток потерял – мы ведь не собираемся от него уходить.
– И все равно, Веню надо поселить в гостинице подальше от Ивановой. Береженного бог бережет. Кто там у нас еще?
– Леопольд Краюшкин! – торжественно огласила Алина. – Сидит в середине салона. Допил в аэропорту свое «ребро», теперь уговаривает стюардессу принести ему выпить еще. Не понимает, что рейс чартерный, и разлив спиртных напитков на борту самолета не предусмотрен.
Леопольд Краюшкин сидел, развернувшись к проходу. Мне хорошо было видно его лицо: приплюснутый нос, глубоко посаженные глаза. Выдающиеся скулы и тяжелый подбородок. Весьма колоритный тип! Встретишь такого ночью – отдашь все, что есть.
– Постой, а разве не у него были заморочки с визой? Кажется, он ранее судим? – припомнила я недавние проблемы с оформлением выездных бумаг.
– Дважды, – поправила меня Алина.
– Но в паспорте у него записано, что он Лев.
– Лев, – кивнула она, – но представляется он всегда Леопольдом Ивановичем. Это имя ему больше нравится. Краюшкин Леопольд Иванович.
– Дважды судимый Леопольд Краюшкин…И это ты называешь, одни солидные люди?
– Чем тебе Леопольд Краюшкин не солидный человек? Директор кондитерской фабрики, между прочим. Очень вкусные у него конфеты – просто супер, – Алина подкатила к потолку глаза, и потянулась к сумке, из которой извлекла конфету в блестящей обвертке. – Будешь? – Я не успела ответить. – Как хочешь, – сказала она и отправила конфетку прямехонько в рот.
Только теперь я поняла, из чьих закромов каждый день у Алины на столе возникала коробка конфет. Три недели назад я болела. Краюшкин приходил без меня. Значит… Все правильно, вот уже две недели, ровно столько прошло с тех пор, как я выздоровела, и ровно столько она жалуется на упадок сил и низкое кровяное давление и потому от души лопает шоколадные конфеты коробками. Не стану врать, и меня угощала парой конфеток, остальное съедала сама.
– И за что он сидел твой сладкий Краюшкин? – полюбопытствовала я.
– За то и сидел – вагон сахара продал, а сахар оказался ворованным. Дали пять лет, вышел по амнистии. А в первый раз то ли подрался, то ли ларек ограбил. Отсидел по минимуму – или год, или два. Да ты не переживай, он ведь никого не убил. И характер у него компанейский. И вообще, пробивной он мужик.
– Вижу, – сказала я. Пока мы с Алиной обсуждали Леопольда Ивановича, стюардесса успела пройти мимо нас в конец салона и вернуться, неся в руках пластиковый стаканчик, до половины наполненный коричневой жидкостью. – Коньяк, – определила я, уловив распространившийся по салону запах.
Краюшкин наклонился над стаканчиком, понюхал жидкость и залпом ее выпил.
– Вот видишь, никому не принесли коньяк, а ему принесли. Напористость и море обаяния. Мы за ним в Италии как за каменной стеной будем.
– Главное, чтобы не за казенной, – пошутила я. – В Италии кроме полицейских есть и карабинеры, а с ними шутки плохи.
– Типун тебе на язык. Ты думаешь, Краюшкин не знает, как себя вести за границей? Свои вчерашние грехи он осознал и теперь живет по совести.
– Это хорошо, что по совести.
Я перевела глаза на Веню. Вчера, когда он зашел к нам в агентство, улыбка не сползала с его губ. Он так радовался поездке: шутил, смеялся, грозился пройтись по лестнице на площади Испании в самом экстравагантном своем наряде. Клялся перепробовать все пиццы и обязательно хлебнуть кьянти с ореховыми сухарями вприкуску.
Сегодня он сидел как сыч, прожигая затылок Лики Ивановой злым взглядом. Я протянула руку через проход и коснулась его предплечья.
– Веня, что ты такой грустный?
– Да так, есть тому причина, – недовольно ответил он, не отводя глаз от Лики Ивановой.
– Веня, я в курсе твоей проблемы. Если ты так ревниво относишься к своим клиентам, то тебе вообще не стоило открывать салон красоты.
– Легко говорить! А я столько сил вложил в волосы Розалии Леонтьевны, пока ее «мелкий бес» выпрямил. И к кому она ушла?! К Ивановой, которая ножницы в руки взяла три недели назад.
– Так уж три недели? – усмехнулась я. Что-то Куропаткин привирает.
– Пускай три года назад. Приехала неизвестно откуда, открыла салон на центральной улице – и народ к ней повалил! Вы ее дипломы видели? Липа! В конкурсах она участвовала? Может, и участвовала, да только никто не помнит, что такие конкурсы были. Я спрашивал, никто из наших ее не знает. Не пришла, не поздоровалась, тупо открыла свой салон практически напротив моего, – бурчал Веня.
– Веня, не расстраивайся. Розалия Леонтьевна у тебя одна? Нет.
– Обидно…
– Может у этой Ивановой цены на услуги ниже твоих цен?
– Ниже, – кивнул Веня, – но народ не понимает, что низкие цены – явление временное. И снижают их для того, что отбить клиентов. Через два месяца в «Афродите» цены поднимутся, а я Розалию Леонтьевну обратно не впущу, – зло пообещал Куропаткин.
Стюардессы стали развозить обед, и наш разговор прервался. На нервной почве Веня слопал свой обед в два счета. Сердобольная Степа, увидев как он запихивает все без разбора в рот, переложила ему на поднос свою порцию цыпленка. Веня съел цыпленка, не отказался от предложенного мной пирожного, и напоследок попросил у стюардессы кофе со сливками. После плотного обеда, вернее ужина (мы летели вечером) он сомкнул веки и до приземления дремал.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
