Книга Щит и Меч нашей Родины - Михаил Ходаренок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Третье.
Исключительным правом на получение воинских званий и ношение военной формы одежды должен обладать только личный состав Вооруженных Сил. Персонал других силовых и тем более гражданских структур (например члены Федерального собрания) такого права иметь не должны.
Однако ситуация на сегодня такова, что никакими силами ни полицию, ни ФСБ, ни пограничников и ФСИН не удастся убедить отказаться от системы воинских званий и распогонить. Скорее общими усилиями силовых ведомств инициатор этой идеи будет задвинут далеко-далеко за Можай. Пока же разобраться на улице чисто визуально, кто же это идет с погонами полковника – командир полка или же начальник ближайшей исправительно-трудовой колонии, работник прокуратуры, представитель СК РФ, невозможно.
Поэтому реальный выход для российских Вооруженных Сил только один – перейти к собственной системе воинских званий и различий. Оставить полиции, ФСБ, ФСИН, прокуратуре, СК все, как есть. А для ВС создать новую систему воинских званий и знаков отличия. Какую именно – вопрос для дальнейшего обсуждения.
Четвертое.
В отечественных Вооруженных Силах так и не появился корпус младших командиров (сержанты/унтер-офицеры как отдельный институт с особой системой образования, управления и прохождения службы). Определенные нескоординированные и разнонаправленные попытки создать что-либо подобное имели место быть, но вот Института (именно Института) так и не появилось. Не возникло даже системы соответствующих званий. У нас так и остался минимальный набор званий для младших командиров (младший сержант, сержант, старший сержант). А на деле необходимо не менее десяти градаций званий унтер-офицерского (сержантского) состава.
Можно в принципе вообще отказаться от нынешних сержантских званий (оставив их полиции и другим силовым структурам) и перейти к унтер-офицерам. Градация могла бы быть приблизительно такой же, как и в русской императорской (германской) армии – унтер-офицер, унтер-фельдфебель, фельдфебель, обер-фельдфебель, штабс-фельдфебель с добавлением каких-либо промежуточных ступеней, чтобы довести таким образом (с помощью, в частности, 1, 2, 3-го классов) общее число званий до десяти. Разработать и утвердить для них новые знаки отличия. Есть, видимо, необходимость плавно отказаться от прапорщиков в Вооруженных Силах, оставив их другим силовикам. Без всякого ущерба переаттестовать армейских прапорщиков в обер-фельдфебелей, скажем, 1 и 2-го классов.
Пятое.
Министерству обороны нужно обязательно иметь независимые аналитические центры. Военное ведомство должно создать и само финансировать подобные центры. Но при этом важно обеспечить их независимость от военных структур. Только в таком случае можно будет получить и анализ, и непредвзятые рекомендации, лишенные ведомственных пристрастий.
Шестое.
Главная ответственность за состояние военной промышленности должна быть возложена на Министерство обороны, а не на другие правительственные структуры.
Седьмое.
Функции как административного, так и оперативного управления должны быть безраздельно сосредоточены в руках гражданского министра обороны.
Можно отмахиваться от перечисленных проблем. Делать вид, что они не существуют. Но проблемы от этого никуда не исчезнут. Можно отложить их решение на пять-десять-пятнадцать лет, но делать это рано или поздно придется. Разумеется, уже по другому прейскуранту. А пока есть смысл развернуть по этим «февральским тезисам» самую широкую дискуссию.
Дискуссии о том, какие Вооруженные Силы нужны России сегодня, а также в ближайшей и среднесрочной перспективе, в последнее время как-то сами по себе стихли. Вполне возможно, потому, что выявили полное отсутствие профессиональных знаний у многих участников обсуждения. Немалую роль сыграло и то, что все общепринятые критерии при оценке потенциала военной машины, необходимого для обороны страны, как правило, заводили спорщиков в тупик, из которого им не удавалось выбраться.
Какие же подходы следует применять при определении численного и боевого состава Вооруженных Сил? Есть мнение, что в первую очередь надо исходить из того, какие задачи им придется решать и с каким противником, возможно, сражаться. И только на этой основе осуществлять все военное строительство. С одной стороны, вроде бы налицо бесспорная истина. Но с другой – не так уж все и однозначно. На обозримую историческую перспективу должно быть совершенно очевидно, кто нам друг и кто – враг. А тут как раз полная неопределенность. Более того, число врагов растет каждый день. К традиционным неприятелям добавляются те, кто еще вчера был чуть ли не союзником.
Отечественный Военно-морской флот, например, на протяжении десятилетий жил с мыслью о предстоящем противоборстве с ВМС США на океанских просторах и непременно в ходе ракетно-ядерной войны. Неудивительно, что в головах наших адмиралов и поныне играет антиамериканский орган: «Даешь Норфолк! Даешь Сан-Диего!». Однако геополитический расклад давно и кардинально изменился. ВМФ, на создание которого были затрачены огромные средства, теперь надо отстраивать практически заново, переориентировав на решение других задач. Но каких именно? С кем вступать в бой и где?
И это только один пример. В действительности таких примеров куда больше. Ведь наши Вооруженные Силы многие-многие годы фактически готовились к третьей по счету мировой войне. Однако потом выяснилось, что она не состоится, и те, с кем не сегодня завтра собирались сойтись в смертельной схватке, вдруг в одночасье перешли в разряд партнеров. В результате – полная мешанина в головах профессиональных защитников Родины: от кого ее защищать, если по всему периметру границ и в дальнем зарубежье – сплошь доброжелатели? А технику, предназначенную для глобальных битв, куда девать? В частности, никак не удастся применить в конфликте ограниченного масштаба бомбардировщик Ту-95МС, истребитель МиГ-31, некоторые типы подводных лодок.
В недавнем прошлом звучали просьбы (и порой даже требования) все-таки обозначить в Военной доктрине (или в Концепции национальной безопасности) противников и союзников. Мол, перечислите нам супостатов, а затем на этой основе развернется вполне конкретное строительство современной армии и флота. Бытовало мнение: поскольку врагов в открытом документе назвать нельзя, то нужно написать закрытый для общества вариант Военной доктрины. И там уже изложить все как есть. Надо сказать, более чем наивная точка зрения. В Военной доктрине можно разве что сформулировать тезис, суть которого проста: «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим», и сопроводить его развернутым комментарием.
Другой подход (частично вытекающий из первого) к определению необходимого для обороны страны потенциала основывается на анализе соотношения сил (средств) сторон. Скажем, посмотреть, какое оно, это соотношение, на западе, востоке и юге, и после этого с учетом гипотетических угроз пестовать армию и флот. Однако стоит только (даже в самых общих чертах) рассмотреть мощь объединенной Европы или Китая и Японии, как становится совершенно очевидным, что подобный путь откровенно ведет в никуда. Возможности России, чей ВВП не превышает 3 % от мирового, чья доля в наукоемких производствах на планете не более 2 %, невелики. Между тем, если всерьез вознамериться вступать в конфронтацию на всех стратегических направлениях, то одних только дизельных подводных лодок отечественному ВМФ, судя по ряду экспертных оценок, потребуется не менее 400.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Щит и Меч нашей Родины - Михаил Ходаренок», после закрытия браузера.