Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
– Положи сверток на стол, а другой забери! Он готов к отправке. И поосторожнее!
– Эй, я свою работу знаю!
– Нет такого слова – «эй», – кратко бросил Лэнгли и отошел. А когда посыльный повернулся, чтобы уйти, шепотом добавил: – А вот слово «придурок» есть.
Посыльный почти скатился кубарем вниз по лестнице и по пути наткнулся на Лупе. Он посмотрел на нее, в его взгляде сквозили отчаяние и сочувствие.
...
– Бог мой, ну и чудовище!
– Он просто растерян.
– Ты его что, знаешь?
– Нет, – ответила она и неуверенно добавила: – Пока нет.
* * *
Лупе жила с бабушкой и дедушкой, но часто вспоминала родителей, вернувшихся в Мексику. В прошлом году они оба лишились работы в Штатах – отец работал на стройке, а мать была сестрой-хозяйкой в доме для престарелых. Поскольку официальных документов у них не было, они не могли получать пособие по безработице, а другой работы найти не удалось.
Лупе наблюдала, как они каждый вечер возвращались домой, стараясь не смотреть ей в глаза, а разговаривали тихо и взволнованно. Она подмечала, как они пересчитывали потрепанные доллары, которые были припрятаны на дне материнского комода. Она наблюдала, как некогда веселое лицо отца постепенно мрачнело и покрывалось морщинами. Обратила внимание и на то, что каждый вечер мать старалась по-разному готовить бобы или рис.
За последние месяцы семья лишилась опоры, и всем пришлось делать нелегкий выбор, кому оставаться в Америке, а кому возвращаться. В конце концов решили, что Лупе останется с бабушкой и дедушкой, а родители вернутся в Мексику. Лупе отчетливо, до боли, помнила тот ужасный разговор, когда мать особым, строгим голосом позвала ее в гостиную.
– Папа и я возвращаемся. Теперь придется жить так.
Когда Лупе расплакалась, мать обняла ее.
«Это ведь не навсегда, mi amor! [2] – произнесла она, сама едва сдерживая слезы. – Так будет лучше, сама понимаешь».
И от того, что переезд был вызван финансовыми трудностями, было ничуть не легче.
Лупе скучала по отцу, который помогал ей делать домашние задания по истории и математике. Ей не хватало смеха мамы по утрам. Ее улыбки, от которой и день становился светлее.
Она даже скучала по Аксочиапан, по мексиканской деревушке, откуда была родом, утопавшей в зелени, прекрасной и… нищей. Когда она жила вместе с родителями, то редко вспоминала об этой деревне. А теперь, когда они были так далеко от нее, она мечтала о бугенвилее, о лагуне неподалеку и о том теплом чувстве, которое ею овладевало, когда соседи устраивали посиделки на заднем дворике после ужина, чтобы охладиться после жаркого дня.
...
Она вспоминала, как ее лучшая подруга Мария приходила в гости и они вместе играли на заднем дворе. Лупе всегда изображала учительницу или медсестру, а Мария – ученицу или пациентку. В отличие от своих матерей, они собирались сделать карьеру, когда вырастут. Обе мечтали поступить в колледж, обзавеститсь собственным велосипедом, иметь возможность самостоятельно ходить в бакалейную лавку и выбирать все, что им захочется.
Лупе хотелось хотя бы навестить своих родителей и друзей, но бабушка сказала, что это невозможно. На такое излишество у них просто не было денег. И потом, а что, если Лупе больше не пустят в Штаты?
Бабушка напомнила ей, что сердце дедули больше не выдержит треволнений и несчастий. Но Лупе и не надо было об этом напоминать.
Она очень любила дедушку, его старенькое лицо, блеклые глаза, поулиточьи медленную походку. Когда-то Рауль Салдана был полон жизненных сил – мужчина, который строил дома и рубил деревья. Самато она это время не помнила – время, пока он еще не ослабел из-за эмфиземы и болезни сердца. Но по всей квартире были развешаны фотографии, которые доказывали, что это было правдой. На них и бабушка выглядела совершенно иначе – черноокой красавицей с камелиями в волосах. Они оба фотографировались в необычных нарядах. Дедушка снимался в широкополой шляпе и вышитой рубашке, а бабушка – в широкой юбке с оборками и рюшами. Они казались самыми жизнерадостными людьми на свете, держались так, словно будут жить вечно. В сознании Лупе эти люди уживались рядом со стариками, в которых в действительности превратились с тех пор ее дедушка и бабушка. Иногда они ей даже мерещились в образе уставших героев в сумрачном свете телевизионного экрана.
Старайтесь быть дружелюбнее.
Позитивное мышление, невозмутимое выражение лица и улыбка – действенные способы защиты от мрачных, скептических взглядов и неприятностей.
Глава II
Почувствовав сквозняк на лестнице, Джонатан понял, что посыльный не закрыл за собою дверь, и спустился, чтобы ее захлопнуть. По дороге он уловил острый запах лайма от лосьона после бритья, что свидетельствовало о присутствии мистера Антунуччи, домовладельца.
...
С тех пор как Джонатан ослеп, он обнаружил, что у каждого человека есть определенный, только ему присущий запах, который или возвещал о его приближении, или окружал его подобно ауре; иногда у него в голове возникали цветные образы.
Он никогда никому не говорил об этом. Но у мистера Антунуччи был не только цитрусовый, но и розовый запах.
– Что это за грохот там, за дверью?
– Привет, мистер Лэнгли! – произнес мистер Антунуччи голосом человека, которому не раз приходилось долго-долго выслушивать жалобы мистера Лэнгли.
– Я вот тут в ванной комнате устанавливаю перила.
– А зачем супругам Ли нужны поручни?
– Ли в прошлом месяце переехали. А теперь въезжают новые жильцы – пожилая пара Салдана сняла эту квартиру.
– Должно быть, очень уж старые, если им понадобились перила!
– Вы тоже когда-нибудь состаритесь.
– Сомневаюсь, – пробормотал Джонатан.
– Они снимают ненадолго – всего на пару месяцев. Одному из них нужно ходить на лечение в больницу, что находится через дорогу.
– На эту помойку? Скажите им, что они там как миленькие подхватят стафилококк!
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
