Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
До поворотного столба на выходе из нашей деревни я добрался за рекордное время, существенно улучшив свой результат двухнедельной давности. Тогда за мной гналась пара бешеных волков, роняя на дорогу клочья пены. Добежав до столба, я без сил рухнул на траву и перекатился на спину. Уставился в серое небо, пытаясь отдышаться. А надо мною висела предостерегающая надпись:
Диревня Гиблое Болотье. Остарожна, злые ведьмы!
Привароты, отвароты, сглазы и гаданья. Скидки.
Накидки. Платки пуховыя.
Очень дешива и очень сирдита!
Долго отлеживаться не стал – до города путь не близкий, и хорошо бы успеть добраться туда до темноты. А то ведь места вокруг лихие, недолго и стать ужином для какой-нибудь нечисти. Конечно, далеко не каждой твари по зубам ведьмин внук, но испытывать свою удачу что-то не очень хотелось.
Отряхнувшись от грязи и прилипших травинок, я зашагал по тропе, ведущей в город. Шел быстро, сразу задав хороший темп и стараясь не думать о еде. С меня особо не убудет, а если и убудет, так оно только на пользу – и так уже штаны без пояса ношу. Шагал и тихо молился темным богам, чтобы они послали попутный обоз с добрым или наивным возницей, потому что на своих двоих мне никак до темноты не успеть.
К счастью, не все боги были заняты, наблюдая за тем, что сейчас творилось в Гиблом Болотье, и кто-то из них снизошел до меня: позади раздался скрип колес, и вскоре на тропе показалась телега. Я шагал не оглядываясь, словно, кроме меня и дороги, больше не было никого на свете. Обычно это хорошо работало, помогло и в тот раз. Обоз поравнялся со мной и остановился.
– Эй, малыш, далеко собрался? – Голос у окликнувшего меня человека был высокий и мелодичный.
– Надеюсь попасть в город засветло, господин, – повернулся я и уставился на возницу, попытавшись изобразить на лице почтительную улыбку и смирение.
Он оказался полным… нет, очень полным мужчиной средних лет, одетым в невообразимо пестрый наряд. На голове у него было что-то, скорее напоминающее колесо от телеги, чем шляпу, причем ярко-желтого цвета. Остальная же одежда представляла собой такую безумную смесь цветов и узоров, что невозможно было толком разобрать, что именно на нем надето.
– Пешком? И живым? Ха, мне нравится твой оптимизм, малыш!
– Меня зовут Кей.
– Рад знакомству, малыш. Ну а я Ларгельт Сладкоголосый, бродячий менестрель.
– Простите, господин… э-э-э…
– Ларри, можешь называть меня просто Ларри, малыш.
– Да, Ларри. Так вот – мне уже двадцать два года, и я не малыш! Меня зовут Кей.
– Разумеется! Я постараюсь не называть тебя малышом, малыш!
Он расхохотался и хлопнул меня по плечу, и от этого обычного жеста меня всего передернуло, словно по спине проползла гусеница – жирная и волосатая. Такая же, как рука Сладкоголосого.
– Ну что, подвезти? Или ты твердо решил окончить жизнь в зубах голодного зомби?
– Подвинься, менестрель. Только, чур, никаких песен!
– Задаром? Перебьешься!
Я запрыгнул на телегу, и мы отправились в путь. И это были худшие десять часов в моей жизни! Мне приходи – лось, стиснув зубы, выслушивать хвастливые истории о славных похождениях менестреля, слушать его гнусавое пение и есть то, что он скромно называл своими «маленькими кулинарными шедеврами». И, разумеется, называл он меня не иначе как «малыш».
Я молча терпел, а пальцы мои сплетали из цветных ниток и человеческих волос петельку. Все как положено: скользящая петля, удерживаемая ведьминым узлом*, двойной заплет через конский волос и даже немного слюны с недоеденного Сладкоголосым куска хлеба. Противно, а что делать? В нашем ремесле брезгливости и сантиментам не место.
Распрощались мы с господином Ларгельтом у городских ворот. Глядя ему в спину, я затянул свою петельку, зашептав ее хитрым наговором* на больное горло, сроком на две недели. Слишком туго затягивать не стал, чтобы совсем уж его голоса не лишать – посипит немного, и хватит. Жестоко? На моем месте бабушка ему бы и вовсе скрутня* подсадила, да такого, чтобы даже шевельнуться не мог!
«Отблагодарив» барда за теплую компанию, я зашагал к городским воротам.
* * *
Город назывался Тенеградом, что как нельзя лучше описывало его внешний вид. Казалось, что все дома, узоры, статуи и даже деревья здесь существовали исключительно для того, чтобы отбрасывать тень, а то и по две-три сразу. Густые, колышущиеся и местами довольно жуткие. Наверное, этот эффект достигался за счет особых фонарей с непрерывно трепещущим внутри них пламенем.
Если долгое время рассматривать причудливые тени, то постепенно привыкаешь к этому непрерывному танцу, и из гущи теней начинает проступать сам город. Изломанные и изрезанные тенями фасады превращаются в настоящие произведения архитектурного искусства, обильно украшенные лепными узорами и ажурными решетками на окнах. Обычно на одной и той же улице дома строились одинаковыми, словно братья-близнецы, и уже желание и фантазия владельца придавали некоторую индивидуальность. Разумеется, при помощи архитекторов, скульпторов, кузнецов и художников.
Зато сами улицы и переулки словно соревновались друг с другом в убранстве. Деревья, тротуары и фонари на соседних улицах были совершенно разными и соответствовали их названию. Даже тот, кто никогда не бывал в Тенеграде ранее, мог с уверенностью сказать, где начинается и где заканчивается та или иная улица, просто оглядевшись вокруг.
– Подайте, Темноликого* ради, на пропитание, – затянул гнусаво нищий, бросаясь ко мне из тени.
– Пшла прочь, нежить! Иди работай! – Разглядев в просителе зомби, я осенил его знаком Изгнания. Отчаянно взвизгнув, тот бросился наутек.
Ишь ты!.. Втрое сильнее человека, не нуждается во сне и отдыхе, а попрошайничает! Хорошо еще, что нож к горлу не приставил, тварь, нигде от них проходу нет.
Самый короткий путь лежал через Зеленый переулок, куда я и направился. Признаюсь честно, это место мне было по душе! Дома утопают в зелени, увешанные вьющимися растениями и ползучими стеблями. Вдоль дороги растут подстриженные вечнозеленые деревья, с ветвей свисают фонари, дающие удивительно мягкий свет. А под ногами мягко пружинит мох, который покрывает каменные плиты. Словно и не покидал родное болото!
Остановившись в тени дерева, я спиной оперся о ствол и закрыл глаза. Запахи и звуки тут же стали резче, отчетливее, восполняя недостаток зрительных ощущений. Этому простому приему меня научил Кален, охотник, живущий по соседству с матерью. Он с самых малых лет взял надо мной опеку и старался заменить отца в те дни, когда я навещал маму. Она говорила, что таким образом Кален пытался заглушить в своем сердце боль утраты – его жену и щенков убили паладины во время одного из набегов в те времена, когда Брешь в Стене еще не была заделана. Предосторожность оказалась не лишней: судя по звукам, кто-то кого-то грабили шагах в пятидесяти вверх по улице. Как раз там, куда я направлялся. Повезло. Выждав, пока содержимое карманов жертвы перекочует в кошели грабителей и те покинут переулок, я снова зашагал дальше.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
