Сейчас шесть утра, и я встречаю рассвет на крыше многоэтажки. В наушниках тихонько играет MCR (ну и что такого!), и я смотрю, как восходит солнце, вот прямо в эту минуту. Четыре года. Я уже и вспомнить не могу, какой была до всего этого. Могу представить себе твое лицо, только если совсем напрягу мозги. Ты даже уже почти мне не снишься, только изредка вспоминаю тебя, и маму, и наши музыкальные вечера, когда мы включали старые кассеты и кружились в центре комнаты, как феи на лесной опушке.
Наверное, теперь я буду отмечать эту дату как день твоей смерти. Другого дня у меня нет. Чем старше я становлюсь, тем труднее мне верить в то, что ты вообще жила на свете. Легче вести себя как отец – будто тебя никогда и не было.
Пора отпустить тебя.
03:56 14 июня 2015, воскресенье Arcade Fire – «We Used to Wait»
Привет!
Не помню, в какой момент ты пропала из моих мыслей и снов. Если честно, я вообще не задумывалась об этом до недавнего момента, когда вдруг поняла, что ты снова живешь у меня в голове. Дело в том, что со мной кое-что случилось.
Только давай я сначала расскажу тебе о своей жизни, чтобы ты понимала, как я оказалась здесь, с ноутбуком, под одеялом, обуреваемая непреодолимым желанием говорить с мертвыми.
Не то чтобы мы были с тобой лучшими подругами, нет. Я всегда ревновала к тебе маму, вы были лучшими подругами, она всегда подолгу сидела с тобой перед сном, вы о чем-то болтали и шушукались. Но однажды все изменилось. Мама сказала тебе что-то, и ты так разозлилась на нее, до слез. А потом взяла и уехала. Тогда-то я и начала скучать. Без тебя из нашего дома пропало веселье, все как-то надломилось. Я так радовалась, когда ты сделала мне эту страничку в Фейсбуке. Думала, мы будем общаться. А дальше…
Вот то, что я помню. Я видела тебя в последний раз, когда мне было тринадцать. Я навсегда запомнила проводы: папа тогда решил не брать меня в аэропорт, и я махала тебе из окна нашей многоэтажки. Ты обернулась, перед тем как сесть в машину, будто почувствовав мой взгляд, и помахала мне в ответ. Некоторые умирают как мама – после долгого прощания, когда совсем не остается сил. А некоторые, как ты, просто исчезают. Я открываю глаза – ты стоишь передо мной и улыбаешься. Опускаю веки и поднимаю снова – тебя уже нет.
Я помню, в тот твой приезд мы втроем с мамой пошли гулять в большой торговый центр. Это был последний такой поход и, наверное, самый лучший для меня. Ты пропала, мама умерла. Больше никто не водил меня по магазинам, папа просто давал мне деньги.
Довольно долго я чувствовала только пустоту. Потом у меня начался период ненависти ко всему живому: побеги из дому, дешевый алкоголь и бесконечная музыка в темноте.
В конце концов, что осталось после тебя? Только музыка. Твои диски. Знаешь, они изменили меня навсегда, может, даже больше, чем твое исчезновение или мамина смерть. Они придали всему болезненную глубину. Мне сложно доверять людям, пока я не узнаю, какую музыку они слушают. Притом есть большая разница между тем, что написано у них на футболке, и тем, что они включают в пять утра, когда напиваются в сопли в полном одиночестве. Меня вот всегда интересует второе.
В начале десятого класса я решила, что пора взять себя в руки. Я остригла свои черные волосы, взялась за учебу, завела друзей и даже правильного скучного парня на пару лет постарше. Жизнь может быть легкой и веселой, если придумывать себе достаточно интересных дел. После выпускного я решила взять год передышки, покататься по свету, а потом поехать учиться в Лондон. Не для того, чтобы быть похожей на тебя, а потому, что это престижно и круто, и меня звали сразу несколько университетов, потому что я была умной, а у папы – деньги и, видимо, желание избавить свою новую семью от моего присутствия. Конечно, отец любит меня, я это знаю. Но я сильно напоминаю ему о прошлом, которое он явно решил оставить позади.
