Ничего нового, обычное дело: когда Кора рядом, мужчины на меня вообще не смотрят. Конечно, у нее рыжая львиная грива, а у меня – тощий белесый хвост. У нее зеленые глаза, а у меня – бледно-серые. Для меня наивысшим комплиментом будет «мал золотник, да дорог», а Кору называют «мечтой» и «богиней». И одевается она в яркие, агрессивные цвета – розовый, оранжевый, желтый, сине-зеленый, черный. А над моим стилем она смеется и зовет его «ванильно-карамельным», потому что я люблю цвета ванили, карамели и корицы. Издалека меня, должно быть, вообще не видно.
Ага, Дино уехал! Его машина прошуршала по гравию. Кора выросла перед моим лежаком в зимнем саду, пару раз жеманно потянулась и спросила:
– Обиделась?
– Что, свинтил твой Ромео? – злорадно откликнулась я.
– Он собирается приготовить нам достойный завтрак, обещал, – заявила Кора.
И ведь не обманул! Через час примерно Дино угощал нас поджаренным пресным тосканским хлебом, который сначала обмакнул в масло и натер чесноком, и вполне сносным эспрессо. На кухне у своей матери он захватил овечий сыр пекорино, помидоры, а базилик нарвал в саду.
– Ой, глядите, что я нашла в книжном шкафу! – крикнула Кора из библиотеки, пока я, как примерная домохозяйка, несла с террасы на кухню грязную посуду. – «Декамерон»! Должно быть, 650 лет назад Джованни Боккаччо был от этих мест в таком же восторге, как и мы!
Кора прочла нам из книги с кожаной обложкой и золотым обрезом, как во время чумы группа молодых аристократов покинула Флоренцию и уединилась на природе. «Семеро дам и их кавалеры столь были восхищены садом, что единодушно признали: земной рай, будь он возможен, был бы так же прекрасен, как этот сад, и никакие красоты в мире не смогли бы сделать его еще великолепнее…»[1]
Мы согласно закивали. Кора прочитала еще:
– Вилла в «Декамероне» «возвышалась над равниной на небольшом холме», – возможно, Боккаччо описывал именно эту усадьбу.
Ну вот это вряд ли, решили мы с Дино: в Тоскане почти все виллы стоят на холме.
Наконец Дино показал нам все имение: крытую парковку на три машины, три спальни, три ванные, отдельный домик для гостей («Для Эмилии и Марио», – решила Кора), превосходно оборудованная кухня и восхитительный зимний сад с видом, как и терраса, на горы.
Обойдя все это великолепие, мы рухнули в плетеные кресла.
– Откуда у тебя ключи? – спросила я Дино.
Оказалось, что его дед служит в этой усадьбе садовником. Он-то и подкинул внуку доходное место: следить за электричеством и техникой в поместье, проверять, исправны ли ворота, в порядке ли покрытие бассейна и гидромассаж. Дино с гордостью показал нам пульт управления с множеством кнопок и программ. Англичанин любил технику и позволял себе разные сумасбродства. Он обожал свой компьютер и жутко убивался, когда его любимая игрушка начала барахлить. Дино же ничем не мог ему помочь: он был толковым электриком, но в вычислительной технике ничего не смыслил. В итоге приезжал специалист из самого Милана, хотя в округе полно компьютерных магазинов. После гибели британца следователь, к сожалению, конфисковал компьютер, видимо, как вещдок, надеясь найти на жестком диске или в электронной почте покойного улики или хоть намек на причину его смерти.
– Что еще за улики? Сколько ему было лет? Семья у него была? И как он вообще погиб? – загорелась Кора.
Ну, лет пятидесяти с небольшим, был ответ, семьи не было, только друг. Ну, у него была связь с мужчиной, и этот мужчина иногда навещал его здесь, в Тоскане.
В деревне британца прозвали бароном. Он был щедр, хорошо платил своим работникам и не скупился на чаевые. Интеллигентный человек, любил искусство, много читал, спортом занимался, следил за собой. Каждое утро плавал в бассейне. Гибель его потрясла всех, кто его знал. Однажды утром Умберто, дед Дино, открыл бассейн, чтобы почистить дно, и нашел в воде мертвого хозяина.
– Но не сам же он себя закрыл, – тут же встряла я, – до выключателя из воды не дотянуться.
– Ишь ты какая умная, – ухмыльнулся Дино. – Полиция уже сообразила. Бог знает, что там надумал следователь из Сиены, прессе он не сообщает. Полиция перерыла его домашнюю аптечку и все забрала с собой. Ходят слухи, при вскрытии обнаружили следы снотворного. Может, барон принимал седативы и потерял сознание в бассейне, кто его знает. В темноте не заметили в воде беспомощного человека и случайно закрыли крышку. Пока считают, что это несчастный случай.
– Нет, его убили! – заспорила Кора.
– Да, тут тоже многие так думают, – кивнул Дино. – Особенно всем интересно – кто закрыл бассейн? И почему наследник, племянник покойного, так скоро выставил имение на продажу? Подозрительно как-то. У племянника ведь железное алиби. Но, говорят, дом, где произошло убийство, всегда проклят, нечисто место, кому такой нужен. Естественно, от него хотят поскорее избавиться.
– О да, тяжкое проклятие лежит на этом доме, и только две девственницы с Севера могут снять злые чары, – Кора никогда не лезла за словом в карман.
– Или две ведьмы, – пошутил Дино в ответ. – И откуда только у одной из них столько денег?
– Ну, слушай, – отозвалась Кора, – дисциплина. Дисциплина прежде всего! Вот мой секрет. Кто рано встает, тому бог подает. Терпенье и труд все перетрут. No sex, no drugs[2]. И все в дом, все в дом, ничего не выбрасывать, ни сухой корки, ни ржавой скрепки. Оглянуться не успеешь – ты миллионер, и не только в лирах. – Она алчно поглядела вдаль. – Где граница с соседним поместьем?
Два кипариса по углам по традиции означают границу фаттории, то есть виноградника или крестьянской усадьбы – объяснил Дино.
Кора что-то черкнула в блокноте и тупым концом карандаша почесала комариные укусы на своем роскошном декольте. Дино не сводил с нее глаз.
Мне вспомнилась одна поговорка, я слышала ее от Эмилии, и теперь мне захотелось уколоть Кору побольнее:
– Спишь с собаками – встаешь с блохами.
Она метнула на меня гневный взгляд, и я, оставив ее наедине с ее борзым кобелем, ушла в библиотеку.
В библиотеке было много альбомов с репродукциями итальянских мастеров, английских классиков, детективов и большая коллекция музыкальных компакт-дисков. Несколько вариантов исполнения мадригалов Монтеверди. В музыкальном центре оставался один диск, я нажала на «play». Какая полилась музыка! Сердце защемило. Ренессанс. И два волшебных голоса, играя музыкальными причудами пьесы, воспели крылатые стрелы Амура и полет птиц: «Addio, Florida bella». Я прочла по-немецки, что это влюбленные прощаются в час рассвета.
И тут я расплакалась. Очевидно, каждая новая интрижка Коры обостряет ощущение моей собственной ущербности. Пять лет назад во время летних каникул в Тоскане я познакомилась с Йонасом, деревенским парнем из Шварцвальда, он и стал отцом моего сына. Теперь Тоскана навевала грустные мысли. Конечно, я его очень любила, как только можно любить в семнадцать лет. Жаль, что наш брак оказался несовместим с бытом. А мне так хотелось ласки!
