Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
На следующий год Сигизмунд не выдержал. Видя бедственное положение державы, опустошаемой войной и язвой, он умоляет Василия III о перемирии, заодно задабривая щедрыми дарами злодея Магмет-Гирея.
Ну что же, теперь можно и на Оку ехать – на новые земли, коими государь одарил. Тягло большое, земель много, новых воинов искать теперь нужно, дружину свою увеличивать. К тому же не думаю, что хозяйство мое под Коломной в порядке: на землях сих хозяина долго не было. Вернее, как я успел уже узнать, был пять лет назад боярин там, да в сече сгинул. За неимением детей земли те государю отошли. И какой там пригляд без хозяина был, я догадывался: с голоду крестьяне не мрут – уже хорошо, лишь бы налоги в казну платили.
А на днях случай произошел – сколь странный, столь и удивительный. Дело было так. После пира дал я своим холопам три дня отдыха: родню посетить, по девкам пройтись. И все бы ничего, но после такого отдыха – дня через два – приходит ко мне Федька-заноза. Мнется, вид какой-то странноватый, вроде испуган чем.
– Ну, Федор, говори смелее, – старался успокоить я своего десятника. – Ты же не из робких, на татар в атаку ходил, а сейчас – как девица красная. Говори, что натворил? Так и быть, строго не накажу, добрый я нынче.
– Да не натворил я ничего, княже.
– Тогда что тебя так встревожило?
– Тут такое случилось, княже…
И Федька, с трудом подбирая слова и сбиваясь, начал рассказывать о происшествии в Смолянинове, лишившем бывалого воина покоя.
– Поскольку ты, княже, отдых дал, я с Артемием, что из нового десятка, в Смоляниново подался. Артемий – к кружевнице, она его еще в плену татарском приворожила, а я с ним на пару.
– Ой, не темни, Федор, – к кому?
– Да к Глаше. Вдовая она, вот я ее и приметил.
Я заметил смятение парня, поддержал:
– Давай уж сказывай, может, и не так страшно все.
Федька передернул плечами, набрал воздуха и выпалил:
– Ну, днем погуляли – молодые же, сам понимаешь, умаялись. Тут и вечер подступил, спать пора. Глаша – та быстро заснула, а мне все сон нейдет. Уж ночь на середину, а я ворочаюсь на полатях, про жизнь сумлеваю. Наконец, сморило меня – заснул. И привиделся мне сон, да как наяву.
Федор замолчал, – может, с духом собирался, а может, соображал: говорить или не надо?
– Помнишь того мертвеца в подземелье, с ножом в спине?
– Это ты про прежнего владельца? Как его, дай бог памяти, князя Лосевского, что ли?
– Он! Как есть – тот самый мертвец, в лохмотьях! Руки ко мне костлявые тянет, стонет: «Схороните меня, без этого душа не упокоится!» Поверишь ли, весь сон как рукой сняло! Проснулся в холодном поту, а сердце колотится в груди, как после бега долгого, и вдохнуть не могу – воздуха не хватает. Смотрю – Глаша спокойно спит, из оконца в избе свет лунный дорожкой на полу хаты лежит. Вдруг – представляешь? – слышу, будто что-то скрипнуло под оконцем. Я встал и, как был, подошел глянуть – чего там? Тут на луну туча набежала, потемнело враз – не видно скрозь пузырь ничего, в трубе ветер завыл… А скрип – батюшки мои! – у двери уже. Прислушался – пес Глашкин скулит во дворе. Я креститься начал. Жуть… Так до утра глаз и не сомкнул.
У Федьки стучали зубы, он замолчал, переводя дыхание. Мне, конечно, приходилось слышать подобные истории, но они не касались меня, потому и не относился к ним всерьез.
– Ну-ну, успокойся, Федор. Приснился тебе кошмар, так то все пьянство твое!
– Какое, княже! – запротестовал Федор. – Я сперва тоже так думал. Утром на Глашу смотрю – хлопочет, как обычно, ну и успокоился как-то. Да только ненадолго. Ночью опять он мне во сне явился, снова руки тянет ко мне, пальцем костлявым за околицу указует, где, значит, колодец тот заброшенный. Проснулся я, барин, посреди ночи, ни жив ни мертв – едва утра дождался. Ну и деру дал, в Вологду – тебе обсказать. Вот те крест – так все и было. И боюсь мертвяка до ужаса, до дрожи в коленях. Ничего так раньше не боялся. Ратникам своим сказать не могу – засмеют, а хуже того – подумают, что разум потерял. Вот и пришел к тебе. Ведь ты-то сам его видел: сидит в лохмотьях, а у самого нож в спине.
– Стилет, – механически поправил я.
– Вот-вот, оно самое. Что делать-то будем – неспроста энто… Никак душа князя убиенного маяться будет, пока не упокоим. Может, похороним? – Он глянул на меня с надеждой.
– Федор, дела у меня сегодня, а завтра подумаю.
– На тебя одна надежа, княже. Спать он мне не даст. Жить уж спокойно не могу, а у Глаши и появиться страшно теперь.
Федор ушел. Я силился припомнить, есть ли на скелете веревочка или цепочка с крестом. Ежели крещеный, то и священник отпоет, и душа упокоится. А если нет? Вдруг он католик? Где мне тогда католического священника искать? Вот задал Федька задачу. И не отмахнуться – Федька меня выручал часто, да и десятник он неплохой.
А узнаю-ка я у привидения. Что-то давно я с ним не общался.
Я поднялся к себе в кабинет, заперся, достал старый манускрипт. Начал читать заклинания. Появилось знакомое облако, а в нем – лицо привидения.
– Ну, здравствуй, князь!
– Откуда знаешь? Я не говорил.
– А зачем мне говорить? Знаю – и все.
– Князь Лосевский, чей скелет в подземелье, был христианином?
– Был, так и крестик на нем висит.
– Не смотрел я, да и темно там. Не очень-то веселое место.
– А чего ты вдруг заинтересовался?
– К холопу моему являться стал, похоронить просит.
– Ай-яй-яй! Неуж без просьбы сами не додумались? Со священником отпойте убиенного да похороните. Оружие его забери, очень занятная штука – колишемард называется. Тебе оно пригодится. На Руси про него еще два века не узнают.
– Что-нибудь еще скажешь?
– С потомками Лосевского тебе вскоре встретиться придется. Вацлав, внук князя в седьмом поколении, здесь появится. «Книга судеб» его интересует.
– Как я его узнаю?
– Узнаешь. Берегись его. Он черной магией владеет. Чародей он слабый, поскольку умом ленив, но мелкие пакости устроить может.
– Это какие?
Но вопрос мой остался без ответа. Привидение стало бледнеть, облачко – рассеиваться, и все исчезло. Вот так всегда: скажет немного, да и исчезает в самый интересный момент.
Утром я вызвал Федора.
– Вот что, Федор. Решил я – и в самом деле князя Лосевского схоронить надо. Православный он. Только о деле сем никому ни слова. Прознает кто – расспросы начнутся, откуда покойник. Ты и я! Понял?
– Как не понять. Только ведь гроб нужен и подвода еще. А отпевать где?
– Подводу в Смолянинове возьмем, там же и плотник есть – гроб сколотит. И в церкви местной отпоет священник, а кладбище рядом.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
