- Нет прощения Ладомиру!
- Ладомир должен заплатить виру родичам убитого, - поддержал Ратибора круглолицый Бречислав и захлопал длинными густыми ресницами, словно пытался смахнуть несуществующую слезу.
- За убийство брата Ладомир заслуживает смерти, - прогремел Бирюч и угрожающе надвинулся на провинившегося.
Ладомир осторожно снял с плеча матёрого и положил его к ногам Бирюча. Конечно, Ладомир кругом виноват, но убийство произошло нечаянно - это даже не убийство, а несчастный случай, и матёрый наверняка подтвердит невиновность Ладомира на Перуновом суде.
- Тебе нет оправдания, - покачал головой Бирюч. - И взамен пролитой крови ты должен вернуть волку свою.
- Перун не простит Ладомиру убийства друга, - завопили Пересвет и Сновид, хлопая руками по бёдрам, словно лебеди, собравшиеся в полёт.
И все остальные, стоявшие стеной за спиной Бирюча и напротив провинившегося Ладомира, стали ругать убийцу и всячески восхвалять безвинно пострадавшего матёрого. Проведший весь день на морозе отрок сомлел от тепла и, пожалуй, задремал бы под всеобщий шум неодобрения, если бы не голод, который напомнил о себе, как только ноздри уловили запах варившейся в большом котле похлёбки. Но этой похлёбки Ладомиру не пробовать, потому что впереди у него жестокое испытание, которое обязательно надо выдержать с честью.
Ладомир знал, что именно в этом глухом углу, за стеной из вековых сосен, скрывается нечто, недоступное пониманию простого смертного. И для того, чтобы проникнуть сюда, надо стать частью чего-то большого и могущественного, растворившись в нём без остатка. В этот момент он почувствует, как силы его удесятерятся, и не будет в мире препятствия, которого он не сможет преодолеть. Так говорил Бирюч, а он всегда говорил непонятно, когда речь заходила о главном и тайном, но у Ладомира от его слов перехватывало дух.
Бирюч скользил неслышно впереди, и его спина едва угадывалась в темноте. Ладомир старался ступать за ним след в след, ибо любой шаг с дороги, которую торил вожак, мог обернуться для него смертью. Эта смерть могла прятаться за любым стволом и приветить Ладомира лихим свистом оперённой стрелы. Были здесь и ещё сюрпризы вроде замаскированных на дне глубоких ям кольев, поджидающих тех, кто вздумает прогуляться по Перуновым владеньям.
Ладомир рассчитывал увидеть нечто грандиозное, но не увидел практически ничего, если не считать проступившего из темноты почти чёрного сооружения неясных и зыбких очертаний. Бирюч нырнул вниз, и Ладомир заскользил за ним следом, не раздумывая о том, куда и зачем его понесло.
Здесь, в подземелье, было ещё темнее, чем в ночном лесу и уж конечно беспокойнее, хотя от чего возникло это беспокойство, Ладомир не с мог бы объяснить. Свет мелькнул где-то впереди, и Бирюч ускорил шаги.
Помещение показалось Ладомиру огромным, во всяком случае, полыхающий в очаге огонь не захотел рассказать вошедшим, кто там прячется по тёмным углам. А подле очага сидел человек в белой полотняной рубахе и хлебал варево из глиняной чашки. Человек был стар, длинная седая борода почти целиком закрывала ero впалую грудь, вытянутое лицо резали глубокие морщины, а глаза слезились то ли от возраста, то ли от едкого дыма. На вошедших эти глаза взглянули равнодушно, словно не ждали уже от жизни ничего заслуживающего внимания.
- Он пришёл? - спросил старца Бирюч.
- Его приведут, - отозвался седобородый простуженным голосом.
Бирюч присел к очагу на большой камень в двух шагах от старца и о чём-то задумался, склонив большую лохматую голову к плечу. В такой позе он мог сидеть долго, глядя на огонь строгими глазами, а потому Ладомир кашлянул, напоминая о себе.
- Можешь пока отдохнуть, - Бирюч очнулся и кивнул куда-то в угол.
Ладомир не заставил себя упрашивать, тем более, что обнаружил здесь застеленную шкурами лежанку. Проведённый в трудах день дал о себе знать, и он уснул почти сразу, хотя поначалу и хотел послушать, о чём будут говорить Бирюч и старик. А главное ему хотелось узнать, кто же этот таинственный незнакомец, о котором спрашивал Бирюч. Где-то в голове у него это желание оставалось, поэтому он и проснулся сразу, как только услышал чужой голос, который бухал в полутьму, как в колодец, вытаскивая Ладомира против воли из сладкой и вязкой паутины сна.
- Без князя нельзя, Бирюч. Народ без поводыря, как тело без головы.
- Голова-то должна быть умной, - отозвался Бирюч, и в голосе его, как показалось Ладомиру, прозвучала насмешка.
-Лучше Владимира нам не найти князя, - возразил басовитый. Ладомир чуть приподнял голову, чтобы увидеть незнакомца. Внешность того соответствовала голосу: широкоплечий, в надвинутой на самые глаза медвежьей шапке, из-под которой торчал крупный прямой нос, да сверкали белые зубы. Незнакомец улыбался, хотя вроде бы должен был обидеться на насмешку Бирюча.
- Ты сам княжьего роду, Добрыня, так зачем тебе варяжье семя?
- Он сын моей сестры, - возразил человек, которого назвали Добрыней. - Он князь моей крови, Бирюч, и я положил много сил, чтобы воспитать его во славу Перуна.
- Тогда почему он бежит к варягам? - не сдавался Бирюч.
- Потому что сейчас Ярополк Киевский сильнее, а бояре Новгорода ценят покой выше славы.
Добрыня засмеялся, но неожиданно сверкнувшие из-под медвежьей шапки глаза заставили Ладомира зажмуриться и пригнуть голову. Впрочем, недовольство басовитого относилось не к нему, а к новгородским боярам, не проявившим твёрдости.
- Ярополков прихвостень боярин Блуд, лиса киевская, сговорился с боярином Збыславом, который и задал тон на вече. А остальные - кто посулам поддался, кто просто оробел. Одной Владимировой дружиной нам с Ярополком не совладать, оттого и уходим к нурманам. Но ненадолго. Через год-два мы вернёмся, будь к этому готов.
- Что скажешь, ведун? - Бирюч обернулся к седобородому.
Ладомиру казалось, что старец просто спит, пригревшись у очага, но это было не так:
- Княж Владимира ждут власть и слава - про это и камни говорят и птицы, а более только Перун ведает.
И вновь задумался Бирюч, зажав в руке густую бороду. А Ладомиру незнакомец понравился и почему-то захотелось, чтобы Бирюч помог неизвестному княж Владимиру. Не похоже было, чтобы такой кряжистый и весёлый человек, как Добрыня, мог звать на пустое дело.
- Что ты от нас хочешь?
- Боярин Збыслав лишний в Новгороде, его смерть для всех будет уроком, - жёстко слазал Добрыня. - А об остальном я с Вадимом договорюсь.
Добрыня поднялся - роста он был немалого, шапкой едва настила не касался. Бирюч полголовы незнакомцу уступил, но плечами смотрелся никак не слабее. Хлопнул весёлый гость лесовика по плечу десницей, а тот не шелохнулся - крепок. Медведя на рогатину брал Бирюч на глазах Ладомира, даже не охнув.
Добрыня кивнул головой старцу и ступил в темноту, растворившись в ней без следа. Бирюч вернулся к очагу и о чём-то тихо спросил ведуна, на что тот головой закивал и произнёс своим навеки простуженным голосом:
