– Давай я угощу тебя холодным пивом, – предложил Крейчи. Проводник отказался. – Может быть, тогда кофейный ликер?
– Душ. Холодный душ и пара часов сна, – сказал Малоба. – И еще нужно починить «Джип»… Туристов много – машина одна…
– Джуди Абади тоже была туристом?
– Кто?
– Журналист из «Liberation»… Кто-то отвез ее в то поселение, где мы были с тобой, и показал женщину, которая украла у меня обувь.
– О! – гид удивленно поднял густые брови, посмотрел на Крейчи и удивился еще больше, когда понял, что Крейчи обвиняет его в разглашении той мимолетной интрижки. – Нет, – сказал Малоба.
– Что «нет»?
– Я не имею к этому отношения.
– Как же тогда она узнала о ребенке?
– О ребенке? – гид снова удивленно нахмурился. – О! – протянул он, но уже как-то совсем фальшиво.
– Так это мой ребенок? – спросил Крейчи.
– Это ребенок масаи, – осторожно сказал Малоба.
– Но она белая!
– Белая… – согласился гид.
Крейчи снова вспомнил фотографии Джуди Абади – голубоглазая девочка на руках чернокожей женщины, прошедшей в юности обряд эмората. И такая же судьба ждет этого ребенка. Крейчи вспомнил мычание коров и жужжание мух, мальчиков в черных одеждах, которые вскоре станут воинами. Вспомнил хижину, запах пота и навоза.
– Ты должен отвести меня к ней, – сказал Крейчи. – Мне нужно увидеть ее, – он заглянул гиду в глаза. – Если, конечно, ты не знаешь что-то еще… Что-то о девочке… Я имею в виду… Если отцом мог быть кто-то другой… – Крейчи окончательно запутался в формулировках.
– Мы сможем отправиться на сафари утром, – сказал монотонно гид.
Крейчи кивнул и спешно отвернулся. Париж окончательно стал далеким и недосягаемым. Как и весь его этикет, вина, кухня. Здесь была маисовая каша, рыба в томатном соусе, черепаховая похлебка и банановое пиво. Крейчи пообедал, не особенно вдумываясь в то, что ест, – лишь рот горел от острых приправ, да мочевой пузырь стучался изнутри, напоминая о выпитом «Уйт Кэпе». К вечеру, встретившись с молодоженами из Англии, Крейчи добавил к выпитому местному пиву изрядную порцию кофейного ликера, забрав полупустую бутылку «Кении Голд» с собой в номер. Но алкоголь не пьянил, скорее помогал собраться и все обдумать… Обдумать, но ничего не решить.
Когда утром позвонил Малоба, Крейчи с трудом поднялся с кровати. Его тошнило, а в голове пульсировала настоящая кузня. Что касается гида, то он до зависти был свеж и полон сил.
Брезентовая крыша на его пыльном «Джипе» желтого цвета была убрана. Свежий ветер бил в лицо. На Крейчи были надеты джинсы, рубашка с длинным рукавом и новые солдатские ботинки, которые он испачкал, не успели они выехать из Найроби.
Гид молча ждал, когда желудок Крейчи успокоится, избавившись от вчерашних излишеств, затем протянул ему бутылку с водой. Шагах в тридцати от машины пара жирафов национального парка Найроби демонстративно отвернулись в сторону. Крейчи слышал, как шумит «Момбаса Роуд», с которой Малоба свернул, как только заметил нездоровую бледность Крейчи. Шум дороги ассоциировался у Крейчи с остатками цивилизации, тщетно цеплявшейся за него, сдавая позиции.
Скоро пыльный «Джип» свернет с оживленного шоссе на Найроби-Наманга, пересечет мост «Китенгела» через похожую на большое болото реку, и не пройдет часа, как окажется в Каджиадо, миновав который, почти сразу оставит дорогу, устремившись по саване к поселению масаи…
Так думал Крейчи. Думал, пока они не проехали Каджиадо, продолжив движение по Ати-Ривер к границе с Танзанией. «Это не то поселение, – оживился Крейчи. – Белый ребенок живет не там, где я был». Мысль об этом принесла покой и разочарование одновременно.
– Я думаю, нам лучше вернуться в Найроби, – сказал Крейчи.
– Плохо себя чувствуешь? – спросил Джокинс Малоба.
– Нет, просто в прошлый раз мы были в другом поселении – если где-то я и мог оставить ребенка, то только там.
– Масаи кочевники. Ты живешь в Париже, они – в саванне.
* * *
В расположенном на границе с Танзанией городе они свернули налево. Десяток чернокожих ребятишек гоняли футбольный мяч возле белой церкви. Крейчи попытался представить, как белая девочка-масаи впишется в эту чернокожую стройность. «Да, верно, – хмуро подметил Крейчи. – Никак не впишется. Она будет кочевником. И мало того, что ей придется пройти эморат, так она еще станет жить в хижине из навоза, превратится в одну из жен, которая должна присматривать за детьми и скотом мужа. Причем скот будет цениться больше». Почувствовав тошноту, Крейчи снова попросил гида остановиться. Но желудок был уже пуст, поэтому политик лишь постоял на обочине пару минут и вернулся назад в машину. Малоба достал панаму и протянул Крейчи.
Дорога снова стала безлюдной. Какое-то время, поднимая клубы пыли, «Джип» катил по ней, затем свернул в савану, спугнув стадо зебр, которые еще долго бежали недалеко от машины, словно дельфины, сопровождавшие в море матросов на корабле. Малоба не пользовался ни компасом, ни навигатором, но Крейчи сейчас меньше всего хотел пускаться в расспросы, как гид ориентируется в этой местности. Голубоглазая девочка с медными волосами – вот что сейчас волновало его больше всего, и чем ближе было поселение масаи, где родился этот ребенок, тем волнение становилось сильнее, отодвигая на второй план все остальные тревоги, включая похмелье.
Запах поселения масаи. Крейчи почувствовал его раньше, чем увидел само поселение. Недавние дожди превратили подъезд почти в болото. Грязь и навоз смешивались. Колеса «Джипа» буксовали, выбрасывая в воздух фонтаны грязи, но машина уверенно ползла вперед. Жирные мухи окружили Крейчи, но казалось, совершенно не замечали гида. Несколько молодых воинов масаи в красных накидках вышли встречать «Джип». Они увидели Джокинса Малоба и приветливо помахали ему. Крейчи слышал, что некоторые воины масаи пьют кровь быков – протыкают яремную вену, сцеживают нужное количество крови, затем обрабатывают рану, сохраняя животному жизнь. Крейчи не знал, почему вспомнил это именно сейчас, но мысль об этом вызвала новый приступ тошноты. Даже во рту появился металлический вкус.
– Дать воды? – спешно предложил ему Малоба.
Крейчи отказался, выбрался из машины, тут же утонув левой ногой в свежей коровьей лепешке. Молодые воины масаи хмуро наблюдали за ним. «Может быть, одного из этих мальчиков я видел год назад на посвящении?» – подумал Крейчи, вспомнил детали инициации и почувствовал, как возвращается тошнота. Наблюдавший за ним гид снова потянулся за бутылкой с минеральной водой.
– Просто отведи меня к девочке, – сказал Крейчи.
– Фотографии делать будешь?
– Что?
– Если делать фотографии, то нужно заплатить чуть больше, – Малоба кивнул в сторону молодых воинов масаи.
– Они что, зарабатывают деньги, показывая туристам белого ребенка? – спросил Крейчи, меряя подростков недовольным взглядом. – Зачем им деньги?
