Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 13
Канарис встал с кресла. Вслед за ним встали Штольце и Шмальцшлегер.
– За работу господа! – чуть повысив голос, сказал Канарис. – У нас на счету каждый день. До нападения на Россию осталось совсем немного времени…
МОСКВА. КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ
Первомайский военный парад на Красной площади тысяча девятьсот сорок первого года почти ничем не отличался от своих предшественников. Такая же вымытая до зеркального блеска булыжная мостовая, такие же замершие вдоль ГУМа краснознаменные колонны войск, такие же вытянутые по всей улице Горького темно-зеленые цепочки боевой техники, такое же море людских голов на гостевой трибуне. Но даже человеку, попавшему на парад впервые, казалось, что торжественная обстановка, царившая на площади, была какой-то неестественной. Озабоченные, напряженные лица генералов и маршалов, натянутость улыбок на лицах членов правительства, скупые фразы торжественного приветствия, зачитанного наркомом обороны, вселяли в души всех собравшихся на украшенных цветами и транспарантами трибунах какую-то смутную, необъяснимую тревогу.
Пожалуй, единственным человеком, понимавшим истинную причину этой тревоги, был военный атташе при дипломатическом представительстве фашистской Германии в СССР полковник Отто фон Шмит. Высокий и представительный, он был затянут в серо-зеленый парадный мундир, увешанный многочисленными крестами и медалями. Шмит, как и другие сотрудники немецкого посольства, тоже получил приглашение на праздник и сейчас, направив объектив фотоаппарата на проходившие мимо Мавзолея колонны войск, пытался угадать среди них сводный полк особой мотострелковой дивизии имени Дзержинского. Интерес Шмита именно к этой дивизии был вызван радиограммой, полученной им три месяца назад из штаб-квартиры «Абвера». Радиограмма была подписана лично адмиралом Канарисом и содержала в себе приказ нацелить все силы атташата на получение информации о важнейших стратегических объектах Москвы. К их числу относились: Кремль, резиденции членов правительства и руководства правящей коммунистической партии, здания в которых размещались органы власти и силовые структуры, объекты, поддерживающие жизнедеятельность города – мосты, электростанции, источники водоснабжения. За прошедшие три месяца Шмит и его сотрудники смогли узнать очень многое. Была проведена тщательная фотосъемка всего, что интересовало «Абвер», благо во исполнение мирного договора между Германией и СССР, советские спецслужбы не чинили никаких препятствий дипломатам «рейха».
Особый интерес у Шмита и затем в Берлине вызвало Химкинское водохранилище, на тот момент единственный источник питьевой воды многомиллионного города. Организация диверсий на этих объектах, по мнению Шмита, была вполне возможна, если бы не одно «но»… Которое заключалось в том, что эти объекты всегда тщательно охранялись. В мирное время сотрудниками вневедомственной охраны и народного комиссариата внутренних дел. А в случае начала войны их охрана, скорее всего, будет поручена подразделениям войск НКВД и, в первую очередь, располагавшейся в подмосковном городе Балашиха отдельной мотострелковой дивизии особого назначения имени Дзержинского. В полученной Шмитом радиограмме приказывалось собрать всю возможную информации о местах дислокации, личном составе и боевой подготовке этой дивизии. А приехавший в Москву несколько дней назад личный эмиссар Канариса предложил подготовить и провести вербовку одного из военнослужащих дивизии, чтобы использовать его в дальнейшем для организации диверсий и саботажа в Москве. Сейчас личный представитель Канариса стоял рядом со Шмитом и, так же, как и он, пристально всматривался в проходившие мимо колоны войск и боевой техники.
Наконец, диктор объявил о начале марша сводного полка отдельной мотострелковой дивизии особого назначения имени Феликса Эдмундовича Дзержинского. Оба немецких дипломата торопливо защелкали фотоаппаратами, стараясь запечатлеть на фотопленке, как можно больше лиц из проплывающих мимо шеренг со, взятыми на перевес, винтовками. Когда парад закончился, Шмит и эмиссар Канариса направились к своей машине, ожидающей их на стоянке у гостиницы «Метрополь». Приветливо улыбаясь идущим на демонстрацию москвичам, они сели в серебристый «Мерседес». Выезжая на улицу Горького «Мерседес» притормозил, пропуская вперед троллейбусы и поливальные машины и затем, полоща на ветру флажки со свастикой, помчался в сторону Садового кольца. Вслед за ним со стоянки устремилась еще одна покрытая пылью машина.
ЛУБЯНСКАЯ ПЛОЩАДЬ. ЗДАНИЕ НКВД
На столе усталого человека в форме майора НКВД зазвонил телефон. Человек оторвал взгляд от лежащих перед ним документов. Несколько секунд он смотрел на черную подрагивающую трубку телефонного аппарата и затем поднес ее к уху.
– «Майор Копылов у аппарата!» – твердым с хрипотцой голосом сказал он.
То, что он услышал из трубки, заставило черты его лица напрячься и посуроветь.
– «Так точно товарищ комиссар… понимаю… – приглушив голос, ответил он своему собеседнику. – Я хорошо понимаю всю меру своей ответственности».
Несколько секунд в трубке гремел чей-то громкий сердитый голос.
– «Да, товарищ комиссар, я понимаю, что нельзя допускать инцидентов с немецкими дипломатами… – снова заговорил майор. – Да, я знаю категорический приказ, товарища Берии… Я не поддаюсь на провокации, товарищ комиссар! Я вчера вам докладывал о прибытии из Берлина майора Рихарда Лемке. После его приезда все сотрудники немецкого военного атташе резко активизировались. Разъезжают по Москве и, почти не скрываясь, фотографируют наши стратегические объекты. Извините, но я сомневаюсь, что на память… Зачем им понадобилось фотографировать здания Мосэнерго на Садовнической, и газового завода на Плющихе? А сегодня один из немецких дипломатов был замечен в Лефортово, где находятся казармы дивизии имени Дзержинского. Все это, товарищ комиссар, наводит на серьезные размышления…»
Майор замолчал, и по его лицу было видно, что тон его собеседника заметно изменился. Наконец, майор отрывисто бросил в трубку.
– «Слушаюсь, товарищ комиссар! Есть подготовить доклад сегодня к вечеру…»
Майор положил трубку на рычаги телефонного аппарата и тыльной стороной ладони вытер капельки выступившего на лбу пота.
ЛЕФОРТОВО. ВОЕННЫЕ КАЗАРМЫ
– Сидите спокойно, господин полковник, расслабьтесь… – на губах майора Рихарда Лемке промелькнуло подобие улыбки. Этот, крепкого телосложения, высокий молодой человек с голубыми глазами и аккуратным пробором на черных как смоль волосах сидел за рулем помятой легковой машины «М-1» советского производства и, с нескрываемой издевкой, рассматривал бледное лицо сидящего на заднем сиденье полковника Отто фон Шмита.
– Послушайте, майор, зачем нам понадобился весь этот маскарад… – спросил тихим голосом Шмит, растерянно озираясь вокруг. Военный атташе был одет в старый габардиновый костюм неопределенного цвета и мятую фетровую шляпу, покрытую перхотью и пятнами грязи. «Эмка» стояла в пустом, темном дворе, заваленном мусором, кипами порванных газет и битой стеклянной посудой. – Я, конечно, понимаю, что вы имеете неограниченные полномочия от адмирала… – продолжил Шмит. – Но я старше вас по званию и подвергать меня опасности вы все же не имеете права. Вы представляете, что будет, если чекисты найдут нас здесь? Мы переодеты в каких-то бродяг. У нас поддельные документы. Они просто поставят нас к вон той стенке, и никто и никогда не узнает, как мы погибли.
Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 13
