– Рассказать о себе? Зачем тебе это? – искренне удивилась девушка.
– Мне интересно.
– Странно… Н-ну, хорошо. Так идем?
– Пошли.
Мужчина рассчитался, и они вышли на улицу, провожаемые перекрестными взглядами со всех концов вмиг притихшего зала.
– Ха! Здорово! Теперь дела у меня пойдут, – восхитилась собственной сообразительности девушка. – Пройдемся, или возьмем машину? Здесь рядом, но на улицах полно шпаны. Ты опять кого-нибудь искалечишь, а у меня потом могут быть неприятности.
– Тогда возьмем машину. И давай заедем куда-нибудь, купим продуктов на ужин. Вскоре они оказались в крохотной комнатке Лоэр, большую часть которой занимала огромная кровать. Девушка захлопотала с ужином, и через пятнадцать минут они уже сидели за маленьким столиком с бутылкой кардосского вина и закуской. – Где ты научился так ловко драться? – спросила Лоэр, поднимая бокал.
– Ходил на специальные курсы. Так ты расскажешь о себе?
– Рассказывать-то особо нечего. Родители пропали, когда мне было двенадцать. С тех пор я на улице.
– Пропали? Что с ними случилось?
Девушка взглянула на него со странным выражением в глазах.
– Ты что, не знаешь, как у нас пропадают люди?
– Кто они были?
– Биоинженеры. Работали на Большом плавучем острове.
– Таких спецов обычно просто так не хватают.
– Не хватают… Их сдали ближайшие друзья. Мне рассказывал потом один знакомый клиент из контрразведки. Заметили в блаженную минуту, что мои родители реагируют на контрольные слова не так, как положено, и сообщили в местное отделение КР. Ты же знаешь, сопротивляться этой установке большинство не могут. Они потом чуть не наложили на себя руки.
Странник (новым знакомым Лоэр был именно он) знал, что «блаженными минутами» на Тромбе называют сроки работы гипногенераторов, ведущих периодическую «промывку мозгов» населения. Однако некоторая часть людей была невосприимчива к этому внушению. Их называли «тугими». Контрольные кодовые фразы во время таких передач предписывали всем жителям повторять определенные слова и сопровождать это определенными действиями. Заметившие отклонения должны были немедленно сообщать об этом в контрразведку. Знал он также с момента первого контакта с девушкой, что она сама была невосприимчива к работе гипногенераторов, и все годы после исчезновения родителей искусно притворялась, копируя во время сеансов поведение других людей.
Сейчас как раз подошел очередной срок включения дьявольских машин. Странник отметил, как взгляд девушки молниеносно скользнул по стрелке часов, а сама она напряглась, готовясь повторять его действия. Вдруг глаза ее округлились от изумления. Она еще раз посмотрела на часы, прислушалась к себе и вскинула потрясенный взгляд на Странника.
– Ты… тоже?
– Как видишь.
– Но… почему ты не боишься, что я сдам тебя в контрразведку? – Вдруг в глазах ее плеснулся ужас. – Или ты сам оттуда?
– Не бойся, я не из контрразведки. Я из разведки. Но не вашей, а с другой планеты. – Что ты мне тут ввинчиваешь лишние блаженные минуты? Ты что, псих, да? – всерьез рассердилась девушка.
– Смотри.
Внезапно Лоэр увидела, как из вазочки с нарезанными дольками миндаго отделился кусочек и поплыл прямо к ее губам. Добравшись до места назначения, кусочек принялся в нетерпении пританцовывать возле губ девушки.
Остолбеневшая Лоэр невольно открыла рот, и сочный кусочек миндаго аккуратно проследовал по назначению. Смена выражений лица девушки за период, пока она проглатывала угощение, была бы находкой для гениального портретиста. – Показать тебе что-нибудь еще?
То, как девушка отрицательно – утвердительно мотнула головой, показало полный раздрай ее чувств. Внезапно она почувствовала, что и кресло, на котором она сидела, и она сама пришли в движение. Девушка в испуге вцепилась мертвой хваткой в подлокотники. Между тем кресло вместе с нею плавно скользнуло к потолку, мгновение повисело на уровне люстры, и так же плавно опустилось на место.
– Ох! Что это было? – Голос Лоэр заметно дрожал.
– Антигравитация. Думаю, этого достаточно. Вот, выпей вина и успокойся. Потом продолжим разговор.
После нескольких глотков вина щеки девушки приобрели естественный оттенок, и она смогла, наконец, выдавить из себя первую фразу:
– Что тебе от меня нужно?
– Помощь. Помощь и доверие.
– Как я могу доверять тебе? Почему ты мне открылся? Почему уверен, что я не выдам тебя? Что вам нужно на нашей планете?
– Начну с конца. Мы хотим помочь вам. Мы хотим того же, чего хотят почти все люди на Тромбе: чтобы прекратилось ежедневное насилие над личностью в виде промывания мозгов, чтобы перестали исчезать без суда и следствия люди, чтобы друзья и родственники против воли перестали предавать своих близких и отправлять их своими же руками на жуткую смерть. Мы хотим добраться до ваших правителей и заставить их ответить за все. Открылся я тебе, потому что, во-первых, знал, что ты не подвержена воздействию мозгоглушилок, а, во-вторых, у нас почти не осталось времени. Действовать нужно немедленно. Опасность грозит всем нам – и жителям Тромба, и жителям других планет. А доверять ты мне можешь хотя бы потому, что наше вмешательство не может привести к последствиям худшим, чем то, что сейчас у вас творится. Хуже уже некуда. Разве не так?
– Против такого довода трудно спорить… А что за опасность?
– Мы уверены, что ваши правители действуют под контролем другой, гораздо более могущественной силы, цель которой – уничтожить разумную жизнь в нашей галактике. И они замышляют какую-то гадость. Какую именно – предстоит выяснить.
– Недавно сообщали в новостях, что враги из космоса атаковали нас и взорвали какую-то установку. Был жуткий переполох. Это ваша работа?
– Наша. Мы уничтожили адскую машину, способную превратить в пыль и Тромб, и множество окрестных населенных миров. Ее построили у вас под давлением той внешней силы, о которой я сказал.
– Почему ты все же так откровенен со мной? И почему решил открыться именно мне? Пусть даже я не побегу в контрразведку сама. Но они могут схватить меня, и я им все выложу. Там даже камни начинают говорить.
– Не выложишь. После нашего разговора ты обо всем забудешь и будешь дальше жить, как жила, ни о чем не ведая. Я умею это делать.
– Вот как. Чем же тогда вы лучше тех, кто ежедневно полощет нам мозги своими мерзкими машинами?
– Тем, что они делают это против вашей воли. Ты же пойдешь на стирание памяти о нашей беседе сознательно, в целях своей безопасности.
– А если не пойду?
– Что ж, в этом случае ты сама сделаешь этот выбор и сама примешь на себя риск возможных последствий. Насильно я этого делать не буду в любом случае, если ты это имеешь в виду.
