Восстание Гроллов. На свой страх и риск
Пролог
Конец это только начало
Он оглядел пустынную страну,
Тюрьму, где, как в печи, пылал огонь,
Но не светил и видимою тьмой
Вернее был, мерцавший лишь затем,
Дабы явить глазам кромешный мрак,
Юдоль печали, царство горя, край,
Где мира и покоя нет, куда
Надежде, близкой всем, заказан путь
«Потерянный рай»
Небольшой остров, едва заметный в Индийском океане, захлебывался в панике. Лава, изрыгаемая вулканом, грозила похоронить его за считанные минуты. Хлопья пепла облепляли все вокруг, словно грязный снег: крыши домов; машины; людей и мертвецов, чьи тела хаотично лежали то тут то там. Земля билась в судорогах, уходя из под ног.
Марина мстила нам, словно тысячи человеческих жизней не стоили ничего. Эти люди не должен были даже узнать о существовании подобного ужаса, но она получала желаемое самым извращенным способом. Я знала, что она, как главный режиссер спектакля, сейчас, в эту минуту, наблюдает за тем как гибнут люди, гибнут из-за нас.
Вдруг, из недр земли раздался ужасающий рев, словно все исчадия Ада решили разом прорваться наверх. Илай метнул взгляд на меня, затем на Нита, такой взгляд от которого сердце перестало биться, а затем развернулся и побежал к подножию вулкана подминая ногами обманчиво пушистый пепел, ядовитым слоем покрывающий землю.
Я никогда не видела его в работе. Четко отглаженные действия, ни капли паники и смятения, только правильные, продуманные шаги. Вот он делает шаг, уверенно наступая на поваленное бревно, цепляясь за покореженный столб прыгает вперед и в следующее мгновение достигает подножия вулкана. Красиво очерченные губы один за одним проговаривали нанты на все еще чужом для меня языке туатов.
На его объятом свечением теле был напряжен каждый мускул, на лбу и шее, под каплями пота, набухли вены. Он вспыхнул и загорелся, вздымаясь вверх огненным столбом. Яркий свет поглотил все вокруг него янтарным светом, превращая в угли все то, что соприкасалось с ним. Горячий ветер дул прямо в лицо обжигая кожу и глаза, неся с собой запах мертвой пустыни, вонь смерти и опустошения. Хотелось бросится к Илаю, но Нит схватил меня за руку не давая шанса.
– Это его стихия Лила, – мрачно произнес он, – ты сгоришь там!
Я уставилась на Нита испуганными глазами, понимая, что нужно остаться здесь, а сердце рвалось к Илаю.
– Обещай мне!!! Обещай, что останешься с Джо! – потребовал он не отрывая от меня напористого взгляда глаз, казавшихся черными, словно угли.
Я выдохнула, растирая слезу по черным от копоти щекам, глотая сердцебиение и едва кивнула, соглашаясь с ним, он не оставил мне права выбора. Нит поспешил к брату, перепрыгивая через препятствия, расталкивая обезумевших людей, цепляясь за что попало и иногда поскальзываясь на пепле. Весь мир вокруг был пустыней из пепла. Грязно серые барханы обрисовывали мертвый ландшафт. Вдруг, Нит резко обернулся и закричал так, что я отшатнулась, споткнувшись о край ступеней.
– Ложитесь!!!
Джо без промедления повалила меня на землю и упала сверху, я сдавленно ухнула. И тут, земля начала реветь и биться в судорогах. Из глубин раздался оглушительный гул, земная кора, двигаясь, скрежетала и стонала. Глубокие трещины разрывали асфальт на куски, словно тонкую бумагу. Уличные фонари, с металлическим скрежетом, падали на убогие хижины, как сорванные цветы, подминая под себя их хрупкие крыши, а вместе с ними и людей.
Я с ужасом смотрела на руины поселения, час назад процветающего и полного счастливых улыбок. Сейчас от него не осталось ничего кроме груды обломков усыпанных пеплом. Люди полетели в космос, научились клонировать клетки и выращивать детей в пробирках, но против природы они бессильны.
– Ты не ранена?! – Джордано перекатилась на асфальт. Ее лицо было черным от пепла, грязи и запекшейся крови. Я не смогла воспроизвести ни слова, только сдавленно замычала. Слезы душили меня, казалось вот-вот и я разрыдаюсь. Было очень страшно: за Илая, который бросился в самое пекло; за людей, многие из которых не переживут этот день. Взгляд метнулся от мертвого старика, чьи открытые глаза были устремлены в небо, словно в мольбе, к завалам – оттуда отчаянно кричали люди. Я, так и не ответив ей, поднялась опираясь о разбитые колени и побежала к ним. Хватая руками обломки, отталкивая их в стороны. Мы, как могли, вместе с Джо спасали раненных. Остров весь был сплошной бомбой, и обратный отсчет уже начался.
Земля снова задрожала, с небывалой силой. От вулканической горы откололся кусок и полетел вниз, разбиваясь на более мелкие части, собирая лавину из острых, как ножи камней. В тот самый момент я увидела женщину с младенцем на руках. Она бежала, спотыкаясь босыми разбитыми в кровь ногами, прижимая к себе дитя. Мое сердце сжалось до размеров наперстка. Полная, неуклюжая, она двигалась слишком медленно и с каждым шагом становилась все ближе и ближе к смерти.
Островитянка мельком обернулась и увидела летящие на нее камни, в ее глазах застыл ужас, который я, наверное, никогда не смогу забыть, в обезумевшем взгляде читалась невыносимая боль от осознания собственной беспомощности, от того, что она была не в силах спасти своего ребенка. Я бросилась к ней, в прыжке оттолкнула ее в сторону. А затем на меня обрушилась каменная лавина, вминая в землю. Спину пронзила резкая жгучая боль, словно меня проткнули копьем. Я закричала. Стало нечем дышать. Рев бушевавшей стихии, плач ребенка, шум крови в висках – все стало сливаться воедино. От позвоночника, вверх к горлу, обжигающими осколками стала подниматься волна, перехватывая дыхание. Что-то внутри отчаянно булькнуло.
– Лила!!! – закричал Илай – это был крик ярости и боли, но его голос казался очень далеким, почти нереальным, растворяясь в общем шуме, словно я слышала его сквозь Толстое стекло.
Я распласталась на асфальте, под грудой камней, левая сторона тела, на которую я упала, была словно объята огнем, но хуже всего было то, что я не могла сделать вдох – открывала рот словно рыба, а воздух пролетал мимо – наверное, осколок проткнул легкое и я медленно задыхалась, захлебываясь в собственной крови. Из раны на спине вытекала кровь, во рту стоял соленый металлический привкус, воняло ржавчиной и смертью. Слезы потекли по грязным, закопченным щекам. Я терялась где-то на задворках сознания, словно в тумане. Мне хотелось жить, очень хотелось жить, но осознание того, что это конец было невыносимо очевидным.
