— Значит, ты хочешь, чтобы я нашел твоего любовника?
Она кивнула. Робко кивнула.
Я щелчком метнул монету на стол.
— Нет уж, спасибо.
— Ну пожалуйста! Прошу вас!
Если она думала, что мольба в ее голосе растопит мое сердце, она просчиталась.
— Кем бы он ни был, пусть его — или ее — ищет законный хозяин. Владелец. А еще лучше — пусть владелец наймет меня. Но не ты.
— Я ищу настоящего человека!
— Вот как!
Я снова взял монету и откинулся на спинку стула. Мне очень не нравилась вся эта история, но выбора у меня не оставалось.
— Как его зовут?
— Кайл. — Голос у нее дрогнул, а глаза опасно заблестели. — Кайл Бодайн.
Я решил, что она сейчас разревется, но ей удалось сдержать слезы, слава Ядру.
— Послушай. Если тот парень обидел тебя, ограбил или обманул, напусти на него хозяина.
— Ничего такого не было. — Она шмыгнула носом. — Мы с ним собирались пожениться.
Я чуть со стула не свалился.
— Что вы собирались сделать?!
Наверное, я закричал, потому что она отскочила, как будто я направил на нее бластер.
— П-пожениться… Мы собирались пожениться.
Я не смог удержаться и прыснул. Вот все говорят, что клоны тупы, но никогда не понимаешь, насколько они тупы, пока лично с ними не пообщаешься. Они умеют хорошо выглядеть, ласково улыбаться, доставлять максимум телесного удовольствия, но, наверное, когда их выводят, что-то происходит. Может, по пути теряется часть мозгов. Разума у них ни на грош!
Она покраснела.
— Почему вы смеетесь?
— Ни один настоящий человек не женится на клоне!
— Кайл женится! Он любит меня!
— Он лжет.
— Нет!
Она вскочила со стула и оперлась руками о столешницу.
— Я очень много для него значу! — В ее голосе послышались визгливые нотки. — Я для него любимая — а не грязь, как для большинства остальных!
— Эй… ты полегче, — сказал я. Не хотелось, чтобы она упорхнула со своей золотой монетой. — Никто не собирается тебя ругать. Просто настоящие не женятся на клонах. Я тут ни при чем, такова жизнь.
— И вам это по душе, верно?
— Я не испытываю ненависти к клонам, но я и не клонолюб.
Несмотря на ее золото, я не собирался ей лгать. Ну не лежит у меня душа к клонам! Правда, и ко многим настоящим тоже. Но особенно мне не нравятся клетки, выращенные из тканей, которые выглядят как настоящие люди.
— Держу пари, твой «жених», — последнее слово я процедил сквозь сжатые зубы, — настоящий клонолюб. Наверное, он — один из тех бодрячков, что шляются по туннелям и требуют: «Свободу клонам!», «Долой хлорофильных коров!», «Усынови беспризорника!» или другие глупости. Наверное, он хочет жениться на тебе в назидание другим. Чтобы доказать, какой он хороший и порядочный.
— Я бы ни за что не согласилась, чтобы меня использовали в рекламных целях. Нет, мы с ним хотели улететь отсюда.
— Куда?
— В другую галактику.
Я снова откинулся на спинку стула, на сей раз медленно, и внимательно посмотрел на нее. Чем дальше, тем больше мне не нравился ее рассказ. Я уже сказал, я не клонолюб. Откровенно говоря, я бы хотел, чтобы их и вовсе не было. Но это вовсе не означает, что я приветствую дурное обращение с клонами. Клонов создаем мы, настоящие; поэтому мы за них в ответе. И вот какой-то мерзавец замыслил подлость по отношению к данной особи — пусть она и поразительно тупа даже по меркам клонов! Может, кому-то не понравится моя точка зрения, но я не намерен мириться с жестокостью по отношению к клонам!
— Послушай, — медленно заговорил я, надеясь, что она способна хотя бы отчасти понять то, что ей внушают. — Даже не знаю, как тебе втолковать, но некоторые вещи ты обязана знать. Вот, например: ты никак не можешь улететь с Земли. На другие планеты, в другие галактики могут перебраться только настоящие. Тебе понадобится документ, вид на жительство — грин-карта, а у клонов грин-карт нету. Вы — недочеловеки. Вы — чья-то собственность. Вы непременно кому-то принадлежите — человеку или корпорации. У клонов даже нет счетов в банке; так что, сама понимаешь, клоны не могут путешествовать и летать к звездам, когда им заблагорассудится.
Я все старался придумать, как бы попроще разъяснить ей принцип работы Центральной базы данных, чтобы до нее дошло. Она расстегнула свою поясную сумочку.
— Видишь ли, сразу после твоего рождения… то есть вылупления, не знаю, как сказать…
— Деинкубации или выведения, — пробормотала она, не прекращая рыться в сумочке.
— Не важно. Так вот, сразу после выведения у тебя взяли биопсию и твой генотип занесли в Центральную базу данных. Твой генотип останется там, пока ты не умрешь. Как и мой. Как у всех.
Она кивнула:
— Знаю. Меня не имеют права снова клонировать, пока я не умру. По закону «одна личность — один генотип».
— Ах, так ты о нем знаешь! — удивился я. — Тогда с чего ты взяла, что сумеешь улететь с Земли?
Она оглянулась, как будто боялась, что я прячу кого-нибудь за столом или где-нибудь еще, хотя мой кабинетишко по размерам не больше обувной коробки.
— Наш разговор тайный? Секретный?
— Правильнее сказать, конфиденциальный. Да, все будет храниться в тайне. Что там у тебя в руке?
Она вытащила что-то из сумочки и положила мне на стол:
— Вот!
Грин-карта.
На секунду я просто онемел. У клонов красные карты, а не зеленые! Зеленых у них сроду не водилось. Невозможно — но вот карточка, лежит у меня на столе.
— Подделка. Наверняка подделка!
Она покачала головой:
— Нет. Настоящая.
— Ты уже пробовала ее?
— Мне не нужно пробовать. Я просто знаю, что она настоящая.
Я взял карточку. Выглядела действительно как настоящая. Настроение у меня стремительно портилось.
— Знаешь ли, за такие делишки тебя могут запросто сослать на Южный полюс. Будешь там с утра до ночи выгребать навоз за хлорофильными коровами.
Она кивнула:
— Знаю. Но какое мне дело до Южного полюса? Скоро мы окажемся там, куда улетели нормальные люди.
От этого выражения просто с души воротит. Кажется, все сговорились именовать другие планеты и галактики — внешние миры — именно так. Все, кроме меня. Если туда улетели хорошие парни, как называть нас, тех, кто предпочел остаться на Земле? Впрочем, не стану отрицать, доля правды в рекламном утверждении есть.
В общем, я не позволил клону уклониться от темы.
