Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
К входу подогнали шикарные автомобили. При одном их виде дух захватывало. «Вот бы поставить сверху крупнокалиберный пулемет, а рядом ПТУР «Фагот» закрепить, хорошие боевые машины получились бы, не хуже легендарных БМП». Толпа наперегонки ринулась к ним. Калинин посмотрел на свой букет, мысленно попросил у жены прощения и вручил его эстрадной артистке, постоянно мелькавшей на телевидение. «Все равно не довезу», – подумал он и ощутил на щеке легкий холодок знаменитых силиконовых губ. «Это уж куда не шло. А то мужик!» – улыбнулся он. Скопище гламурных особей из глянцевых журналов стремительно рассосалось по роскошным каретам и исчезло в мареве углекислоты, повисшей над ночными московскими дорогами.
Сигарета сгорела до фильтра и обожгла губы. Окурок упал под ноги. Калинин попытался его поднять, чтобы выбросить в урну (не хотелось засорять столицу), но нога не жаждала сгибаться, жутко отекла и пульсировала. «Дойду ли до метро?» – он посмотрел в направлении станции «Кузнецкий мост», прикидывая расстояние до нее, и – о чудо! – навстречу улыбаясь, шел молодой и статный полковник Грузин. «Совесть заела, что без спросу машиной распорядился по собственному усмотрению», – решил Калинин, но все равно радостно помахал ему рукой и, опираясь на пластиковую клюку, двинулся в его сторону.
На вручении премии эта самая клюка произвела фурор. Еще в телефонном режиме, когда сотрудники ЦОСа[2]приглашали Калинина в Москву на торжественное мероприятие, он предупредил их о полученной накануне травме мениска и разрыве коленных связок во время банального волейбола. Неприятное для Калинина событие было воспринято цосовцами с небывалым энтузиазмом: «Ничего, – ответил их сотрудник. – Доведем до общественности информацию, что вы в Чечне ранение получили. Вы единственный номинант из действующих сотрудников ФСБ, так что рекламу мы вам обеспечим». Калинин тогда подумал, что на том конце провода товарищи шутят, сам-то он любил это дело, но когда вошел в концертный зал, то понял: шутников в Центральном аппарате ФСБ значительно меньше, чем на территориях. Люди в погонах, строгих костюмах и вечерних платьях с сочувствием смотрели на него, а некоторые сердобольные подходили и интересовались: «Огнестрельное это или осколочное ранение?» Приходилось туманно отвечать, дескать, до свадьбы заживет. И здесь Калинин не лукавил. По имеющимся в медицинской службе ФСБ нормативам, данная травма заживает за 90 суток. Кто этот норматив придумал, неизвестно, но именно через три месяца подходила годовщина серебряной свадьбы четы Калининых.
Грузин прибавил шаг и встретил Калинина на пешеходном переходе.
– Совесть замучила? – озвучивая мысли, спросил Калинин.
– Была бы совесть…
– Это точно, откуда у вас, у кадровиков, совести взяться.
– Вместо того чтобы как черт старый ворчать, показал бы свои подарки!
– А, точно. Дедовщину никто не отменял. На, тащи, – Калинин протянул Грузину пакет с дипломом и коробкой с золотыми часами.
Тот с любопытством вытащил диплом и раскрыл его:
– Фьють, – присвистнул он. – Так это же металл.
– Да? – удивился Калинин и, потрогав его, сказал: – Точно металл. Кризис дошел и до нашей деревоперерабатывающей промышленности. Бумага кончилась, в ход пошел металл. Ладно, диплом из металла, это куда ни шло, а как быть в туалете?… Не у всех же наших граждан биде есть. Говорили же мне в Чечне: «принимай, Юрьевич, ислам», а я, дурак, отказался. Сейчас бы не испытывал потребность в туалетной бумаге.
Грузин, не обращая внимания на шутки своего старшего коллеги, извлек из пакета деревянную коробку, покрутил ее в руках и открыл.
– Золотые? – спросил он.
– А я почем знаю?
– Ну спросил бы у директора.
– Дареному коню в рот не заглядывают.
– Золотые, – утвердительно сказал Грузин, рассматривая оборотную сторону хронометра. – Видишь, клеймо. Да тут еще и надпись: «От директора ФСБ». Ну теперь Юрьевич, тебе надо становиться профессиональным писателем. Напишешь еще одну книгу, потом еще и еще. И будешь часами торговать.
– Зачем мне это нужно? Одну нечаянно написал и сегодня чуть невинности не лишился. Один известный мужик пытался свой язык в мой суровый чекистский рот засунуть. Каково тебе? – засмеялся Калинин.
– Один раз не педераст…
– Один раз уже было, Васильевич. В прошлом году во время ежегодного медосмотра я сдуру перепутал кабинеты врачей. Вместо хирурга попал к проктологу.
– И чего?
– А ничего. Сам видишь, что жив и здоров. Только с психикой проблемы начались. После посещения проктолога у меня возникла душевная травма. Мне теперь периодами гомосексуалистов жалко становится. Проводят они, бедные, в Москве свои гей-парады, а их православный люд гоняет и по морде бьет. Иногда такая жалость возникает, а иной раз страсть как хочется по морде дать. Так что, Васильевич, если еще одну книгу напишу, и меня, не дай бог, снова пригласят сюда для вручения награды, боюсь, что мне понравится целоваться с мужиками. А там недалеко и до гей-парадов. Не хочу по морде получать.
– Тогда будешь работать на телевидении или еще выше, – он многозначительно потряс указательным пальцем. – Здесь такие нужны.
– Нет. Ни на телевидении, ни еще выше я работать не хочу. Пошли, Сергей Васильевич. Домой дюже хочется. Всего полдня в Москве, а ощущение такое, что снова у проктолога побывал, – опираясь на батик, Калинин поковылял к станции метро.
Рядом с ним гуськом поплелся кадровик.
– Юрьевич, кроме шуток, напиши еще что-нибудь.
– А что конкретно?
– А знаешь что, напиши-ка про Левина.
– Это тот, который пять лет назад нас разводил по полной программе? Моими установочными данными пользовался и деньги на памятники погибшим чекистам собирал? Кстати, он вышел из тюрьмы?
– Не знаю.
– Как это не знаешь? Ты же следователем в то время был и вел его уголовное дело.
– Так это когда было…
– Время летит. А как вчера было. Эх, уходят годы…
– Кроме шуток, напиши.
– Да что в нем интересного? Дело как дело. У нас ежегодно подобных дел пруд пруди. Если я эту книгу напишу, то ее читать никто не будет. «По следам Башкира» вырвалась в финал только по причине того, что в ней были описаны боевые действия, террористы и героические будни чекистов с тонким чувством юмора. А что может быть вокруг мошенника? Народ прочтет и скажет: вот ФСБ делать нечего, пусть лучше шпионами и террористами занимается, а всякую там шваль оставят родной милиции на закуску.
– Ну не скажи, не скажи. Левин и ему подобные бьют по престижу нашей конторы, подрывают ее авторитет в глазах…
– Ты еще скажи: советского народа, – ухмыльнулся Калинин. – Без него полно лиц и организаций, которые с удовольствием это сделают. Нет, Васильевич, не буду я про него писать. Да и некогда мне.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
