Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 166
Чем лично грозил провал пуска ни командующий Ракетными войсками стратегического назначения генерал-полковник Соловцов, ни главный конструктор Соломонов старались не думать. Они гнали прочь саму мысль об аварии, так как еще были свежи в памяти недавние неудачные испытания ракеты «Булава» на Северном флоте, больно ударившие по его командованию и конструкторам.
В эти последние мгновения перед стартом на командном пункте царила звенящая тишина. Стрелка хронометра мучительно медленно ползла по циферблату и, наконец, застыла на цифре «ноль». Соловцов и Соломонов впились взглядами в экран, на котором гигантской сигарой серебрилась покрытая инеем ракета, и мысленно молили только об одном: чтобы пуск состоялся и ракета вышла на заданную траекторию. И когда через толщу бетонных стен донесся рев маршевых двигателей первой ступени, командующий, главный конструктор и расчет пуска перевели дыхание.
Ракета нехотя качнулась над пусковым «столом» и, полыхнув струей клокочущих газов, вонзилась в небо. Стартовая площадка потонула в клубах дыма и пара. И еще не успела рассеяться серая пелена, как загрохотали задвижки на многотонной бронированной двери лестничной потерны, ведущей к старту, и топот множества ног нарушил тишину подземелья. Генералы, офицеры и конструкторы, забыв про возраст, звания и должности, наперегонки бросились к выходу.
Их не могли остановить ни рев сирен тревоги, ни жар, пышущий от раскаленной бетонки. Этот властный и завораживающий зов, который однажды, с первыми в их жизни учебными пусками на полигонах Байконура, Плесецка и Капустина Яра, поселился в крови, так же как и тридцать лет назад, неудержимо влек к старту. Они выскочили на смотровую площадку и, задрав головы, провожали взглядами ракету до тех пор, пока на унылом северном небе не возник огненный крест — произошло отделение первой ступени.
В следующее мгновение оглушительный крик «Ура-а-а!» пошел гулять раскатистым эхом по тайге. В воздух полетели шапки а, затем, по старой еще «королевской» традиции, в армейских фляжках забулькал спирт, появились подносы с ломтями сала и горками соленых огурцов. Расторопные тыловики на ходу разворачивали «походный стол».
Через двадцать семь минут с далекой Камчатки на командный пункт полигона Плесецк поступил долгожданный доклад: пролетев одиннадцать тысяч километров, учебная головная часть точно поразила заданную цель. Это был успех! Это была долгожданная и выстраданная победа! И захмелевшие не столько от спирта, сколько от радости победители не стеснялись своих эмоций и радовались как дети.
В тот день центральные российские телеканалы и газеты коротко сообщили об успешном запуске межконтинентальной баллистической ракеты с полигона Плесецк. Но мало кто, разве что специалисты да разведчики, обратил внимание на прозвучавшую вскользь информацию об успешных испытаниях новой противоракетной системы «Тополь-М», которая делала ее неуязвимой для средств поражения противника.
Эта новость не прибавила настроения в Пентагоне и, конечно, в ЦРУ. Американская разведка уже не первый год вела безуспешную охоту за новейшими русскими ракетно-ядерными разработками. Пришедшая в себя после развала «советской империи» и быстро набирающая экономическую и военную мощь Россия явно была не по нутру американским «ястребам». Появление в ее руках такой грозной «ядерной дубины», как ракетный «Тополь», вызывало у них зубовный скрежет.
Уже на следующие сутки после сообщения об успешном испытании ракеты «Тополь-М» в посольские резидентуры ЦРУ в Москве, Киеве и Астане на имя их руководителей за подписью директора поступили строго конфиденциальные шифровки. В них предписывалось:
«…Сосредоточить основные усилия на поиске и последующей вербовке перспективного источника информации с целью получения разведывательных данных о конструктивных особенностях ракеты «Тополь-М» и системах автоматического управления ее полетом».
В первую очередь внимание резидентов обращалось на наличие у будущего агента доступа к сверхсекретным научным разработкам в области создания системы преодоления ракетой «Тополь-М» противоракетной обороны. Наряду с этим американскую разведку интересовали планы Министерства обороны России по оснащению новым оружием сил стратегического сдерживания. Срок выполнения поставленной перед резидентами задачи директор ЦРУ определил минимальный, и он был продиктован из Белого дома. На фоне этих впечатляющих успехов русских там были крайне раздражены неудачами, преследовавшими Пентагон в его попытках развернуть над США «космический противоракетный зонтик», и потому давили на разведку.
Особые надежды в решении этой задачи в руководстве ЦРУ возлагали на резидентуру в Киеве. Ее сотрудники не находились под таким плотным колпаком контрразведки, как в Москве. Недавно назначенный на должность резидента в Киеве «момент-карьерный» разведчик Абрахам Саливан внимательно вчитывался в каждое слово шифровки. Она давала ему шанс утереть нос «поросшим мхом» агентуристам-вербовщикам, поглядывавшим на него свысока и мнившим себя новыми бондами.
Должность резидента, можно сказать, сама свалилась на Саливана. Короткие командировки в заштатную резидентуру в Гондурас, а затем протирание штанов в Лэнгли в аналитическом отделе вряд ли позволили бы ему подняться так высоко по служебной лестнице, если бы не очередная перетряска в ЦРУ. Военная операция в Ираке обернулась грандиозным скандалом для руководства американской разведки. В раскаленных песках, между Евфратом и Тигром, оно прилюдно село в лужу. Оружия массового поражения, о котором с подачи ЦРУ послушные администрации Белого дома журналисты раструбили на весь мир, у злодея Хусейна не оказалось. Сам он, подобно джину, воскресал то в одном, то в другом месте Ирака. Лишь спустя полгода после начала войны отловленный в вонючем колодце и представленный всему миру заросший до ушей жалкий старик ничего, кроме жалости, уже не вызывал.
В сложившейся ситуации Белому дому, чтобы сохранить и без того уже изрядно замаранное политическими скандалами лицо, ничего другого не оставалось, как назначить дежурных козлов отпущения. В ЦРУ их оказалось предостаточно; и под общую гребенку «зачистили» не только ближневосточные, но и половину резидентур в странах бывшего советского блока. Зияющие дыры принялись заполнять теми, кто оказался под рукой. Саливан, возможно, так бы и «зачах» на аналитике, если бы на глаза директора не попала его прошлогодняя докладная по Украине. Она произвела впечатление, и вскоре последовало это назначение в Киев.
Встретили здесь Саливана, мягко говоря, холодно. Половину резидентуры составляли «старики», добившиеся всего своим горбом и потому особенно не скрывавшие пренебрежительного отношения к нему — «паркетному назначенцу». Он не стал понапрасну тратить силы на распри и интриги. Ему нужен был результат, и отсутствие опыта практической агентурной работы Саливан компенсировал упорством, «чугунной задницей», а также знанием всех ходов и выходов в хитросплетениях бюрократии Лэнгли.
Умение держать нос по ветру, приобретенное за многие годы работы в центральном аппарате ЦРУ, здесь, в Киеве, весьма пригодилось. В высоких кабинетах Лэнгли только начинали набирать силу новые веяния, а Саливан уже выдал под них свежие идеи и неординарные предложения. Ряд из них был реализован в оперативных разработках и дал первые ощутимые результаты. Это быстро заставило «стариков» прикусить языки, и они если и перемалывали ему кости, то полушепотом и по темным углам.
Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 166
